Рецензия на роман «Убийца-садовник?»
Обычно я пишу не рецензии, а некие «размышления по поводу». Дело в том, что обращаться приходится чаще всего к так называемым «жанровым» произведениям. Критики от «большой литературы» считают, что эти тексты вообще не достойны каких-либо исследований. Дескать, «нет объекта для критики». Конечно, в этом утверждении слишком много лукавства, порожденного завистью. Но дело не в этом. К «жанровым» произведениям очень трудно подходить с теми мерками, которые литературоведы привыкли использовать для «большой литературы».
Стиль, языка, композиция, конфликты, образы героев… Это все в жанровых произведениях есть, но очень часто – не просто шаблонны, а осознанно шаблонны. Например, пилот-планерист, дама-командор Ордена Британской Империи, мать мачехи принцессы Дианы Барбара Картленд писала о своем творчестве: «Все мои героини, за исключением одной-единственной, - девственницы. Все молоды и прекрасны. Для всех любовь - это в первую очередь не секс, а проявление самых чистых и трепетных душевных порывов. Они никогда не станут спать с мужчиной, если тот прежде не наденет им обручальное кольцо. Уж во всяком случае, не раньше 118-й страницы». И что вы думаете? За долгую жизнь писательница опубликовала 657 любовных романов, написанных по этому шаблону, И ведь покупали и читали, несмотря на обвинения в сентиментальности, не оригинальности, вторичности и бог его знает в чем еще! Вошла в число самых издаваемых авторов.
Так и сегодня. Схему любого романа жанра ЛитРПГ, бояръ-анимэ или любовного романа можно пересказать в трех строчках. Значит, интереснее понять, какие есть поджанры жанровой прозы и почему именно они «всплывают» в верхние строчки рейтингов. То есть писать не о самом тексте, а о вкусах читателей и о том, почему они такие, а не иные.
Так вот, в «реалистической» жанровой прозе сегодня одно из первых мест по популярности занимает женский иронический детектив.
Его «видовые» отличия:
1) автор чаще всего женщина;
2) сыщик – не профессионал, но умен и проницателен;
3) сыщик чаще всего женщина или мужчина без признаков «альфача», «героя-любовника» (но кто-то один, или автор, или сыщик, обязан быть женщиной);
4) преступление и следствие не заставляет сыщика глубоко погружаться в трэш маргинальных слоев общества, никаких бессмысленных убийств по пьяни или наркотическом бреду, фон для преступления – люди среднего и высшего достатка, да и сам сыщик принадлежит к этому среднему слою;
5) мотив для преступления личный, преступником практически никогда не бывает профессиональный киллер, а само преступления – заказным.
В эти рамки укладываются и Агата Кристи, и Иоланта Хмелевская, и Дарья Донцова, и даже Акунин с его серией про монашку Пелагею, и много кто еще.
Главная прелесть романов такого типа – размеренное, очень «уютное» бытописание и психологическая точность мотивировок действий персонажей. Собственно говоря, преступление раскрывается за счет того, что сыщик подмечает детали и понимает психологию каждого, причастного к преступлению, оказывается способен увидеть под социальными масками реальных людей. Остальное – рющечки, правда, от их качества зависит привлекательность текста.
Так вот, в последнее время женский детектив начал потихоньку осваивать и нереалистическую прозу. Тут ему оказалось достаточно сложно из-за того, что, сочиняя «детективную игру», невозможно опираться на знания читателя о реальном мире. Детали, которые в «обычном» детективе дают читателю абсолютно понятную информацию, в магическом должны быть объяснены. А это означает, что автор лишается возможностей той самой игры, вынужден говорить «прямым текстом».
Скажем, у Донцовой есть такой эпизод: на столе в квартире, где найден труп молодой девушки, работающей моделью, стоит торт с жирным кремом. Кроме того, по ходу дела постоянно возникает тема диет, на которых сидят модели. Внимательный читатель должен заподозрить, что тот, кто побывал в квартире и принес торт, вероятно, был знаком с убитой достаточно давно, когда она еще не работала моделью и могла позволить себе лакомиться калорийной выпечкой. Однако тема диет – очень сиюминутная, еще лет сто тому назад читатель не понял бы этой детали. Как мы сегодня не понимаем уже некоторые детали у Конан-Дойла или Агаты Кристи.
Совершенно другими могут быть реалии магического мира. Там вообще может быть что угодно…
Так вот, поэтому качественный женский иронический детектив в фантастическом мире – явление достаточно редкое, но от этого еще более приятное. Конечно, некоторые авторы «хитрят», используя в качестве антуража достаточно известные читателю миры. Миры, использованные уже многими авторами, так сказать, «базовые» для современного читателя.
Один из таких достаточно популярных сегодня миров – стим-панковская «викторианская» Англия. Тут нужно сделать одну небольшую ремарочку. Британия в 19-м и начале 20 века – мировой лидер. Мироощущение британца этого периода – это тот самый модернизм, святая вера в технологический прогресс и во всесилие человека, Реакцией на это наступление прогресса был «готический» роман с его противопоставлением ясного, упорядоченного, технически передового, но несколько бездушного «реального» мира и мистики прошлого. Именно это мироощущение, эта борьба модернизма и романтизма и возродилось в направлении стим-панка. И оно же – в набирающем сегодня популярность «викторианском» мистическом и фэнтезийном романе…
В общем, о корнях современных женских фантастических детективов в «викторианском» антураже можно писать много и интересно. Каждый автор искренне считает, что сочиняет что-то свое, но на самом деле вместе с ним его текст сочиняет вся его культурная база. И от того, насколько она богата, и зависит качество нового текста.
И вот только теперь – к трем повестям Алены Волгиной, объединенных общими героями и общем названием «Убийца-садовник?» https://author.today/work/21707 .
Все, что написано выше про направление «женский иронический роман в антураже магического мира на базе стим-панка и викторианской Англии», можно отнести и к этим повестям.
Автор – женщина.
Условный сыщик – молодая женщина. Умная, внимательная к деталям, самостоятельная, проницательная. Женщина, принадлежащая к «среднему» классу в описываемом обществе. В первой повести – небогатая воспитанница владелицы небольшого имения, образованная, но вынужденная зарабатывать на жизнь службой в школе для девочек и затем управляющей магазином. Во второй и третьей повестях она – жена одного из наиболее влиятельных в государстве аристократов, однако светская жизнь высшего общества не вызывает у нее восхищения, она остается чужой для этого общества. И, главное, оно само ей чуждо, ей милее провинциальные радости и философия умеренности.
Все три преступления, в расследовании которых оказывается замешана героиня, имеют в своей основе личные мотивы. Все преступники изначально имеют достаточно высокий социальный статус. Потому что сделать виновным садовника – это просто не интересно. Не бывает у садовников тех всепоглощающих страстей, которые ведут к убийствам. По крайней мере, в рамках «викторианского» романа. Садовник – это всего лишь функция, он, как любая прислуга, не рассматривается как личность, достойная исследования. Единственное, на что он способен, - это на добрый, а то и героический поступок в интересах героини.
Интересен социальный фон. Наследственная магия как основа высокого положения в обществе, основа кастового расслоения этого самого общества (жирная отсылка к «Гарри Поттеру с его магами и маглами»), как основа власти. Конфликт между магией и технологией, отношение общества к развитию технологий (те самые луддиты, о которых упоминается во второй повести). В общем, мир – живой, логичный, развивающийся, магия, даже в тех не очень-то больших масштабах, в которых она присутствует, органично вписывается в мироустройство, меняя его.
Любовная линия… Тут автор тоже не ищет легких путей. Описывать любовные страдания легко, а вот простую и ясную любовь, ведущую к счастливому браку и рождению талантливых детей, – более чем сложно.
Да, и котик… котики – это обязательно.
Что получаем на выходе? На выходе – очень уютные, милые повести, в которых расследование преступлений – интеллектуальная игра главной героини. Очень приятные повести, под которыми так и хочется оставить комментарий: «Спасибо за доставленное удовольствие!»
И вот тут – снова о жанровом романе вообще. Для чего они пишутся? Чтобы открыть читателю некую истину, перевоспитать его, поделиться своими великим открытиями, изменить мир? Нет, конечно. Для того, чтобы доставить читателю удовольствие. Однако читатели – разные. Одним нужны африканские страсти и приключения, в которых они, читатели, живущие размеренной серенькой жизнью современного обывателя, никогда не будут участвовать. Но если читатель сам уже наприключался в реальной жизни по самое не балуйся? Если читатель сам – человек с прошлым, в котором было достаточно много и страха, и горя, и злости? Тогда удовольствие – погрузиться в уютный мир «нигде-никогда», в котором африканские страсти позволительны только преступнику. Сегодня все больше читателей, которые открывают книгу, чтобы отвлечься от реальных проблем. И вот для них как раз – женский иронический детектив в любом антураже. Никаких страстей, только психология и интеллектуальная игра, только острая логика, притворяющаяся «милыми женскими капризами».
В общем, спасибо автору за доставленное удовольствие!