Рецензия на повесть «Шерсть»
Есть книги, дорогие друзья мои, товарищи, которые дают тебе смачного пинка под жопу! И ты летишь такой со своего насиженного тёпленького местечка и в полёте теряешь все свои убеждения, принципы, правила... Вернее, не совсем все: остаётся настоящее. А всякая шелуха, наросшая «с опытом» слетает враз!
Вот такую книгу я только что прочитала. Небольная повесть «Шерсть» Артёма Рящева.
Всем привет! Конечно, писать рецензию после Павла Виноградова сложно. Вряд ли я могу тягаться с ним в литературном опыте. И всё же повесть Артёма вызвала во мне столько эмоций, что в простой коментарий всё не уместится. И пусть это будет не чёткий анализ текста, а больше мои впечатления, я решила выплеснуть это в таком виде.
Павел сравнил героев повести с Томом Сойером и Геком Фином. Возможно, я подзабыла что-то (вот хоть бери и перечитывай!), но от книги Твена у меня не осталось такого тягостного впечатления, несмотря на все злоключения ребят. А тут...
Для меня сходство закончилось на мёртвой кошке, найденной мальчишками. Это же был первый и единственный момент, который вызвал у меня улыбку. А всё потому, что я несколько лет назад, будучи уже почтенной матерью троих детей, вот так же нашла дохлую кошку на улице Дакара и минут несколько боролась с желанием её забрать и сварить. Я, как и мальчишки, хотела получить кошачий череп. Но дальше желание смеяться у меня отпало.
Знаете... Я родила рано. За месяц до девятнадцатого дня рождения. Тогда мне казалось, что самое главное – это любить малыша! А всё остальное не так уж важно. Ох, как же я ошибалась! Уже потом, будучи матерью и женой, я не раз думала, почему в наших школах нет ничего о психологии семьи, отношений? Почему нам ничегошечки не говорят о родительстве? Не том картонном, что на экранах телеков и ярких этикетках детских товаров, где розовощёкие пухлые младенцы всем довольны и улыбаются приклеенной улыбкой... А о настоящем! Где младенцы болеют, где у них колики, газики, запоры и поносы? Где малыш двух месяцев температурит и плохо дышит из-за забитого носика? А ты, сама ещё, по сути, подросток, ответственная за эту хрупкую жизнь! И тебе пипец, как страшно и хочется вопить: «Мамааааа!» А ты сама – мама! А уж когда малой начинает проявлять себя через многочисленные «не хочу!», «я сам!», «отстань!»... Туши свет!
В общем, меня триггернуло. Это понятно.
А дело вот, в чём.
Красной нитью через всю повесть пролегает страх главного героя, мальчишки-подростка с непростой судьбой, перед взрослением, выраженным для него в появлении волос на... том самом. Ну, вы поняли? Мальчик не желает становится мужчиной (и понятно, почему, если вчитаться висторию его рождения!), и ненавистная волосня занимает все мысли вчерашнего беззаботного ребёнка.
И вот тут я погрузилась в воспоминания о своём родительстве! Сыну было двенадцать, а средней дочке девять, когда родилась моя младшая. И как же колбасило моих бедных подростков! Дочь пыталась имитировать месячные, предъявляя мне трусишки, раскрашенные фломастером. (До сих пор не знаю, зачем? Рабочий вариант был: чтобы обратить на себя внимание? А после прочтения повести думаю, что, возможно, были и другие мотивы...) А сына выловила как-то с папиной бритвой, идущего в ванну. На мой вопрос, для чего (ведь на лице тогда растительности не наблюдалось!), он, смущаясь поведал, что хочем побрить там... Я тогда бритву отобрала, опасаясь за будущих внуков. И вот сейчас думаю, что, вполне возможно, мой мальчик переживал из-за растительности на теле намного сильнее, чем я думала? Я то, со своей, женской, колокольни объясняю ему, что волосы на теле – это совсем даже не плохо для мужчины, что есть женщины, которым это даже нравится... А ему вот некомфортно.
Будь моя воля, я бы повесть «Шерсть» и вообще подобные вещи в школе разбирала! Ей-богу! Потому что, если с младенцами и тоддлерами (вот, блин, новомодное словечко!) худо-бедно нам помогают справиться родня и медработники (вспоминаем кучу прививок и обязательных профилактических визитов в поликлинику с новорождённым), то с подростками мы, родители, остаёмся часто один на один. И неплохо бы познакомиться с психологическими и физиологическими особенностями оных ещё до того, как у тебя в принципе появились дети. Не лишнее, явно!
Я не увидела в посести мистики. В самом конце добавлен момент «превращения» в волчёнка. Но на мой взгляд, это не настящее првращение, а бред воспалённого воображения мальчика-подростка и его не совсем здоровой мамы, которая и явилась причиной такого неистового страха своего сына перед возмужанием. Ведь, став мужчиной, мальчик, вполне возможно, станет похож на своего отца. Да и на прочих мужчин с их «причендалами». В повести нет упоминания о том, знает ли герой о случившемся с мамой, но судя по его поведению, как минимум, отголоски происшествия до него дошли.
А дальше...
Финал повести открыт. Конечно, мы надеемся на чудо: что найдётся хороший психолог, готовый помочь маме и мальчику... что главу секты (да, женщина там ещё и сектантка!) накажут по всей строгости закона, и квартира останется мальчишке... Но лично у меня здесь включается несвойственный мне пессимизм. Очень уж много историй, подобной этой, происходило вокруг.
Чтение однозначно не увесилительное! Так что не рекомендую тем, кто хочет расслабиться с чашечкой кофе на диване. Но это чтение однозначно полезное! Наводящее на множество мыслей. Эта повесть не о каком-то неведомом мальчике и его странной маме, она о каждом из нас. Думаю, прочитав «Шерсть», вы поймёте, о чём я.
Моя благодарность Артёму – за книгу и Павлу – за то, что познакомил с этим произведением.