Рецензия на повесть «15 глава»
В повести, повествование которой начинается с ненависти к затяжному дождю, автор мастерски выстраивает не просто сюжетную линию инспектора, пережившего профессиональную неудачу, а тонкое, почти камерное исследование психологического надлома личности. Это произведение не о преступлении и наказании в привычном смысле, а о внутреннем суде, от которого невозможно откупиться ни сроком, ни забвением.
Фома Савлински — фигура, нарочито не героическая. Он не спасает никого, не вершит правосудия, не борется с системой. Напротив — он выведен из системы, вычеркнут вежливо и аккуратно. Его "сослали" на периферию — не физически, а экзистенциально. И этот термин, использованный в тексте, — "ссылка повышенной комфортности" — метко отражает суть: мягкая форма изгнания, где наказание — сама бесполезность.
Автор работает в традиции русской психологической прозы, но избегает избыточного патетизма. Здесь нет надломленных монологов, драматических развязок или символических перерождений. Напротив, всё подаётся через обыденность: полицейские сводки, дождливые улицы, тусклый свет в кафе. В этой обыденности живёт тишина — не физическая, а внутренняя. Тишина после вины, после утраты, после невозможности что-либо исправить.
Литературная ткань произведения плотная, насыщенная мелкими деталями, через которые проступает главное — внутренняя пустота героя. Автор, словно следователь, выстраивает досье не на преступника, а на душу Фомы. В нём нет оправданий, но есть понимание. Стиль — сдержанный, с нотками иронии, но всегда на грани тонкой грусти. Живые диалоги и внутренняя речь героя балансируют между комизмом и отчаянием, как и сам Савлински — между памятью и желанием забыться.
Повесть не предлагает читателю выхода. В финале — та же серая мозаика быта, то же чувство внутреннего тупика. Но именно в этом — её художественная честность. Автор не подкупает надеждой и не подталкивает к выводам. Он оставляет нас наедине с героем — не для сочувствия, а для понимания. И это, пожалуй, самое ценное в сегодняшней литературе.