Рецензия на роман «Хроники предпоследнего времени»

А вот кому бормоталочка-бубнилочка? В духе коммунального недоумения створённая, осью вселенского колеса выдавленная? Кто тут жаловался на главы по четыре с половиной авторских листины? Дора, да? А вот главы по четыре с половиной строчки не хотите ли? Мне зашло хорошо. Имею в виду имено зашло с самого начала. Потом случились разные пробуксовочки, но в целом — очень хорошая книга.

Повествование от лица обывательнейшего обывателя с хорошо упрятанным роптанием принимающего локальный армагеддец... Вояки, кстати, разговаривают более-менее нормально. Со скидкой на общее безумие. Но, боги мои, боги! Почему архангелы-то изъясняются на подзаборно-подворотном канцелярите, который из определенной публики выплескивается после грамм эдак несколька, принятых на душу? Или они тоже плод массового «желания» как и армагеддец?

После десятой главы, повергнувшей меня в тихий уж-жс-с-с бесконечным заседанием всего архангельства, посвящённого городишке — вспуклению сотонизма на Земле, автор окончательно осотонел сам и принялся гвоздить по моим глазкам вот такими львизмами-толстизмами-змеизмами-сотонизмами. Читайте вслух и с выражением. На одном дыхании чтоб!

Городской отдел милиции в городе был обыкновеннейшим городским отделом милиции, совершенно непримечательным, казённым, прокуренным, прикрывшимся от мира ещё социалистическими решётками, наполненным делами старыми и новыми, важными и не очень, вещественными доказательствами, пробками от бутылок, грязными пепельницами, казённой изломанной мебелью в кабинетах обыкновенных и мебелью из невиданных италий в кабинетах типа вип, причём и те и другие неуютны были — первые просто убого-аскетичны, а вторые сочетали причудливо аскезу невыветриваемую, красносвекольную, советскую и новомодный стиль — евроцыганское барокко.

Закрыли глаза. Повторили про себя. Содрогнулись.

Шелдон, зачем вы слепили минимально 5 предложений в эту глисту непотребную? А так неплохо начиналось! Эдаким подвидом пурги от лица героя, имитирующей прямой разговор героя с читателем.

*

Текст перегружен определениями, поставленными после определяемого слова, в некоторых случаях теряешься, что хотел сказать автор:

...без соблюдения святых некогда чиновничьих реверансов,

В таком месте поставленное слово «некогда» говорит, что эти реверансы когда-то были чиновничьими, а теперь чиновничьими не являются. Автор подразумевал (видимо), что когда-то реверансы были СВЯТЫМИ?
То есть манера ставить определение ПОСЛЕ определяемого слова тут попортила смысл, т.к. тут целая цепочка из определений. Я, видя частое употребление определения ЗА определяемым словом в данном случае НЕ МОГУ понять вас так, как вы задумывали:
— некогда святые реверансы или некогда чиновничьи реверансы?
Думаю, всё таки святые, т.к. святость они потеряли, а чиновничьими остались?
Кажется, надо было:
...без соблюдения НЕКОГДА святых чиновничьих реверансов...

*

Местами автора несёт кругами по одному месту:

И несчастный Володька, 1одиноко спешащий домой с двумя полными канистрами, 2только что относительно довольный успешным своим походом за водой, внезапно начинал злиться.

Такого смыслового плеоназма, как 1+2 многовато на мою истомлённую душеньку.

*

Так старлей Бузулук не боялся ни мертвецов, ни появившихся позже человекообразных существ, но испугался до полусмерти, увидев однажды на зелёной живописной поляне ползущее человеческое ухо.

Вопрос:
КАК ползло ухо? Товарищ писатель, мало дать ярлык, надо ПОКАЗАТЬ, что видел Бузулук, чтобы читатель ТОЖЕ УВИДЕЛ.

Я, например, не могу представить ползущее ухо. Оно извивалось, как змея или складывалось, как гусеница-землемерка? Или двигалось-плыло по-над землёй словно улиточка? Нехорошо давать такие описания-ярлыки, которые ни фига на самом деле не описывают.

*

Хочется эту равномерную поступь «бормоталки» разредить кусками разностилево написанного текста. Сценами с иным ритмом и подачей. Иначе привыкаешь к убаюкивающему «бубубубу» и проваливаешься в летаргию.

Обоснуй повествования, как внезапного локального апокалипсиса, изолированного жития с кошмаром под куполом, в зоне икс, или как здесь, в отрезанном от мира городе — не нов. Здесь же, вместо прорыва чужого измерения, удравшего вируса доктора Франкенштайна, шмякнувшегося корабля с инопланетянами и прочего подобного ноу-хау — локальное пришествие Сотоны по праву и слову божию.

Не могу избавится от ощущения гротеска и сатиры — все эти воплощенные монстры, восставшие из могил мертвяки (и тоже де факто воплощенные, так как из плоть уже давно того... разложилась на составляющие), повылезавшее в явь гнилое нутро и восседающее в супр-мега-пупер райском отеле двенадцтка архангелов, болезненно напоминающая реинкарнацию Брежневской эпохи — ы-ы-ых... Не люблю я Салтыкова-Щедрина.

Хотя вот по первым главкам повеяло Венечкой Ерофеевым. Нет, не мат-перемат, которого тут достаточно, но сюжетно обосновано. Имею в виду подобие атмосферного рассказа от лица серого обывателя. Прифигевшего от бада-бумса и искренне не знающего, что теперя делать-та?

Приход полномочного представителя с грамотой, да еще подача в лоб аналогий с Булгаковым — не понравилась. Зато объяснение наступивших изменений в городе побочным эффектом работы формулы бытия — скажем, подсознательным суммированием желаний местных жителей — не ново, но понравилось. Наглядно.

По ощущениям попадаешь в Брежневскую эпоху, несмотря на прямое указание, что и девяностые и нулевые уже прошли. Но — чиновничье загнивание, общий менталитет бессмысленности и бесцельности существования. Ленивое и автоматическое житие в разваливающемся и обшарпанном мире... Эдакая альтернатива: милиция есть с красными лампасами, горкомы и секретари партии есть, но и валюта в свободном обращении есть с богатеями-владельцами фабрик и милицейскими женами — владелицами торговых точек. Да и Донцова уже в наличии.

Мирообоснование ака фантастическое допущение /фандоп/ с бого-машиной и лакунами существования с альтернативными реальностями — не оригинально. Апокалипсис, ставший в результате подсознательного желания и побочного эффекта формулы бытия — ну да, и такое встречается, но уже реже.

Главная идея — мы сами поганим своё существование. Или наоборот: без нашего согласия наша жизнь не может изгадится. Что созвучно моему мироощущению и миропониманию. Также мне нравится нравится широкий панорамный показ этой мысли.

Логичный и очень ПРАВИЛЬНЫЙ финал. Хотя на мой вкус немного слишком «болтливый». Ясно уже всё давненька и не надо так уж прямо в пюре это разжёвывать.

Вижу перекличку с «166» Старкова, и фофиг что нельзя упоминать другие произведения. Мы так или иначе всегда всё сравниваем: со своими фантазиями, с прочитанными книгами. Накладываем свой опыт и смотрим: что получилось?

А получилось вот что:

1. Пропилить бы по части языка, ибо перебор с длинномерными предложениями, обросшими инверсионными определениями, повторами, уточнениями. Кое-где не очень удачные формуляции. И блин же горелый! Местожительство Володьки определяется в СОРОК ТРЕТЕЙ главе! А до этого то дом, то квартира и не пойми ваще ни фига где он живёт. Двадцать раз были на кухне, во двор смотрели и чо? И вот жди ориентировки до 43 главы. Нехорошо.

Местами хочется текст подсушить.

К концу начинают прорываться очепяти. Список пойманных ссыпала в ВК.

2. Проработать общую композицию и темпоритм произведения. Одинаковое начало и организация во многих главах: вот оно было до того, а вот оно стало сейчас. Я читаю и шиплю: «это как я уже знаю, и это знаю, опять уже давно знаю» Топтание кругами на одном и том же «смысло-месте» изничтожило меня еще в 166. Тут как бы повеселее содержание. Всё ж таки нечто происходит, сюжет ползёт, но от местечково-коммунальной болтологии с постоянными эксерзисами в кухонную политику а-ля Салтыков наш Щедрин и Венечка Ерофеев (получается: бубубубубу), меня уже с того совсем этого и того...

Несмотря на то, что автор из-за засыпанного придирками ВК, посчитал, что мне не легло, оно мне вполне легло. Вещь получилась симпатичная и стоящая на почитать.

Любимый кусочек:

— Скажите, — спросил застенчиво Володька (ангела), — вот у вас крылья... Настоящие?
— Настоящие.
— И что же... Можете полетать?
— Угу. Обязательно. И кишечник у меня тоже настоящий. Могу просраться, — грубовато ответил ангел. Что-то у него было с настроением.
Володька смутился.
— Вы извините... Я не в том смысле. Просто подумалось — ведь там, у себя. вы же летаете.
— Летаем, конечно. Но это же у себя. Там и гравитация другая. И всё остальное. У вас здесь особенно не разлетаешься. Тяжело. Вообще, всё у вас тяжело. И летать, и говорить, и думать.
— Угу, — сказал Володька. — Так и есть. Мы же только во сне летаем. Ну или на самолётах всяких, но это, конечно, не то. И стараемся не думать. Это всегда так.
— Машины за вас летают, — сказал ангел. Он, кажется, отчего-то злился. То ли на Володьку, то ли сон плохой увидел, то ли вообще. — Машины за вас думают. А вы... А вы!..
Володька покорно кивнул головой, заранее соглашаясь со всеми возможными ангельскими претензиями к роду человеческому. Ангел махнул рукой.
— Ладно. Чего уж там.
— А я всё же сбегаю за водой! — заявил Володька. Ему не сиделось дома. Он привык ходить утром за водой, иначе было непонятно — чем занять целый день. Он тогда слишком длинный получался.

***

Примечания:
Это моя сорок четвёртая рецензия, не считая всяких отзывов и прочего внепланового.
Сборник отзывов и впечатлений:https://author.today/work/1962

Напоминаю всем авторам:

1. Если выделить в редакторе главу, а потом кликнуть по значку табулятора в шапке, то все дефисы, ограниченные пробелами, превратятся в тире.

Увы, об этом мало кто знает, поэтому во многих текстах, не исключая и Хроники, всюду стоят универсальные минусы. Что несколько портит радость от чтения, особенно прямой речи.

2. Продолжительные звуки принято бить дефисами, то есть:
— Пфффффффххххх?! — НЕПРАВИЛЬНО
— Пф-ф-ф-ф-ф-ф-фх-х-х-х-х?! — ПРАВИЛЬНО