Рецензия на роман «Земля без надежды»

Эва Ясакова в романе «Земля без надежды» делает довольно рискованную ставку, и, надо признать, она срабатывает. Писательница берет, казалось бы, заезженную до дыр пластинку про попаданцев в магические миры — но ставит её на такой жесткий, скрипучий и реалистичный проигрыватель, что вместо привычной героической музыки мы слышим свист ветра в пустых карманах и тяжелое дыхание загнанных людей. 

Это не та история, где героиня щелчком пальцев получает вселенскую мудрость и магический жезл. Это история о том, как трудно просто выжить, когда ты пешка в игре богов, которые кидают кости где-то там, наверху. И, честно говоря, именно эта приземленность подкупает с первых страниц, заставляя продираться сквозь текст, даже когда он становится шероховатым или местами наивным.

Роман очень грамотно расслаивается на две сюжетные линии, и этот контраст работает на атмосферу просто отлично. С одной стороны — Джул, наша «Странница». Писательница не жалеет мрачных красок, описывая быт Храма Воинов, и этот быт, прямо скажем, далек от курортного. Никакой романтики обучения магии, никаких уютных гостиных с камином. Хочешь стать дуэлистом? Держи две деревянные палки на вытянутых руках, пока мышцы не начнут гореть огнем, а наставник Гайдис не разрешит опустить их, глядя на песочные часы. 

Хочешь есть? Вот тебе пресная похлебка раз в день и запрет на перекусы в комнате. Очень показателен момент с подставой, когда злобный сокурсник Нардис (классический школьный антагонист, но в декорациях казармы) подкидывает героине листья беллиарики, чтобы её выгнали за «допинг». Это создает отличное напряжение: мы видим, как героиню ломают, проверяя на прочность. Она не идеальна, она ноет, она боится, она хочет домой, но когда припирает к стенке, она выбрасывает лекарство и терпит боль.

Особенно характерна сцена с нападением птиц во время утренней пробежки. Вместо того чтобы геройски погибнуть или внезапно открыть в себе суперсилу, Джул выполняет приказ старшего товарища Рейнольда и просто дает деру, прячась в каморке стражи. И именно за это, за здоровый инстинкт самосохранения и умение слушать приказы, её в итоге хвалит Настоятель. Это ломает набивший оскомину шаблон «безумной отваги», свойственный жанру. Мы видим живого человека, а не терминатора в юбке.

Параллельно развивается линия группы эльфа Лайена, и тут настроение резко меняется с «учебной роты» на сурвайвал-хоррор с элементами высокой политики. Эльф, гномы и орк, вынужденные скакать по миру телепортами как загнанные зайцы, потому что их ложно объявили злодеями, — это мощный двигатель сюжета. Здесь чувствуется масштаб мира: от грязных таверн, где юные Пересмешницы подделывают свитки, до величественного и холодного Дарм Дага, столицы гномов. 

Сцена в подгорном городе описана шикарно: пыльные гостевые покои, подслушивание стражников через глазок в картине, явление богини Эрднисс, которая исцеляет раненого Ньерда. Чувствуется, что боги здесь — не абстрактные сущности, а вполне реальные игроки, которые двигают фигуры по доске, имеют свои склоки и семейные драмы.

Одним из самых эмоциональных моментов романа, безусловно, стала встреча Лайена с матерью в эльфийском лесу. Вот где книга перестает быть просто приключением. Описание королевы Танниолы, за спиной которой стоит Тень Неназываемого, её безумие, её уверенность в том, что она «спасла семью», продав душу и выпустив в мир абсолютное зло, — это написано жутко. Лайен, осознающий, что его мать не просто больна, а стала монстром, вызывает острое сочувствие. Это уже не картонный эльф-лучник, это сломленный сын, на плечах которого лежит ответственность за весь мир.

Любопытен и, я бы сказал, рискован ход с «мета-слоем». Вставки про «альтер-эго» Юлию, которая играет в эту игру на Земле за компьютером, добавляют истории загадочности. Мы видим таймер обратного отсчета, видим «лут», выпадающий из монстров на экране монитора, пока Джул в своем мире думает, что сходит с ума от галлюцинаций в руинах, убегая от саблезубого зайца. 

Это балансирование на грани: оно может убить иммерсивность, превратив драму героев в просто пиксели, но пока что оно скорее интригует. Возникает вопрос: а реальна ли боль Джул, если для кого-то это просто квест на время? Или же связь двух миров сложнее, чем кажется?

Конечно, текст не лишен недостатков. Местами диалоги кажутся чуть перегруженными пафосом, особенно когда персонажи начинают говорить о Предназначении или когда в кадре появляются божественные сущности. Некоторые конфликты выглядят слегка искусственными, например, мгновенная и всепоглощающая ненависть Нардиса к Джул — да, нам объяснили это местью за брата, но всё равно выглядит слишком уж «киношно». И эта вечная тема «избранности» главной героини — Энлиль за неё, Эйтари за неё, Настоятель видит потенциал... Хочется верить, что Джул придется доказывать свою состоятельность не только божественным покровительством, но и собственными ошибками. Впрочем, постоянные синяки, голод и бегство от монстров дают надежду, что легкой прогулки не будет.

Но главное, что удается Ясаковой — это взаимодействие между персонажами, даже когда они разделены расстоянием и обстоятельствами. Сцена встречи Джул и астральной проекции Лайена в эльфийских руинах, этот их короткий диалог, полный недосказанности и скрытой теплоты, цепляет сильнее, чем описания эпических битв. Лайен, этот высокомерный гордец, признающийся, что скучает, становится человечнее. А Серый, превращающийся то в кота, то в ворона, то в мальчика, добавляет истории необходимого уюта и немного хулиганства, разбавляя мрачный пафос происходящего (яблоко, сброшенное на голову Джул — отличный штрих).

В итоге перед нами крепкое, мрачноватое фэнтези, которое, несмотря на свои явные RPG-корни, умудряется говорить о серьезных вещах: о цене предательства, о том, как тяжело ломать себя ради цели, и о том, что иногда самый смелый поступок — это вовремя убежать и спрятаться, пока тебя не склевали. И пусть боги кидают свои кости, наблюдать за тем, как смертные пытаются увернуться от удара судьбы,