Рецензия на роман «Пленники странной игры»

   Роман Мирона Карыбаева производит неоднозначное впечатление. Начало его интригует и обещает эпическую борьбу со Злом, но буквально через пару глав планка съезжает, начинаются нелогичности, непонятки и несостыковки, и потенциально крутая история превращается в банальную байку, поверить в которую очень проблематично.

   Сюжет романа сводится к бесконечным боям команды Глеба Сентября с представителями другого мира, внешне похожими на людей, и их местной «группой поддержки» в лице мэра и нескольких бандитов. Очень невнятно в повествовании проскальзывает не новая, но в общем-то интересная идея опасности уподобиться тому, против чего ты с самыми благими намерениями сражаешься. Жаль, что автор её не развивает.

   Команда Глеба интересна тем, что каждый получил от Мартина Амирани (в тексте точно не сказано, что все получили от него, но я поняла так), сотрудника зловещего иномирного Института, какое-то «искажение», а попросту – необычную способность. Одарил он их, как выясняется ближе к финалу, для своей сугубо личной цели, при этом тут же возникает вопрос – а почему бы ему для её достижения не найти сторонников из «своих», зачем лишний раз светиться, связываясь с людьми? Зачем ему в качестве воинов однорукий мужик и студентка колледжа, пусть даже и с «искажениями»? Это непонятно.

   Из главных героев интересен, пожалуй, только Глеб – и то в самом начале, когда уничтожает Зеркало и пытается в первый раз разобраться с сотрудниками Института. Несмотря на своё "искажение", это нормальный живой человек, и мысли его понятны и близки читателю:

Большой любитель рисовать этот Мартин Амирани. Мое лицо, зло нахмурившееся, смотрит на меня, будто из зеркала. Я что, действительно хожу по улице с таким видом? 

К сожалению, к концу романа Глеб походит уже  не на человека, а на робота:

 Я перекатился и обнажил клинок. Сделал это левой рукой, потому что правой у меня больше не было. 

ну, оттяпали руку, бывает. Эмоций особых у героя при этом нет(!!!)

я приготовился и телекинезом вырвал бластер у соткавшейся из воздуха Съф З.

   Тоже реакция робота - ну, соткался там кто-то из воздуха, ОК, бластер - телекинезом, все дела).

И опять проколы с логикой: Глеб решает вдруг убить Мартина, наплевав на то, что сына оживлять будет некому.

   Женя Дормилова – девушка, мягко говоря, неадекватная. С людьми, причём не врагами, а предполагаемыми союзниками, она обращается вот так:

она схватила меня за ворот рубашки и втолкнула вглубь квартиры.

И ещё так:

Женя дотащила меня до подъезда и грубо бросила на грязный асфальт,

И так: 

 она ткнула меня носком кроссовка под ребро.

Кстати, не кроссовка, а кроссовки.

Ну, а с врагами девушка и вовсе не церемонится:

Я уже собиралась резким прыжком преодолеть расстояние до лица Гончей и выцарапать ей глаза, 

   Здесь ещё непонятно, зачем ДОПРЫГИВАТЬ ДО ЛИЦА)), но ладно, идём дальше.

   Убийство старушки-соседки вызывает у Дормиловой попеременно панику, истерику и прострацию. Это выглядит странно, если вспомнить, что незадолго до этого девушка с помощью своего «искажения» убила двух бандитов, расплавив их мозги, и никаких особых переживаний по этому поводу не испытывала.

   Остальные герои вообще не имеют каких бы то ни было особенностей и по большому счёту безлики.

   Это особенно заметно, когда автор зачем-то постоянно меняет персонажей, от лица которых ведётся повествование, часто несколько раз на протяжении одной главы. Разобраться, кто есть кто, невозможно – они говорят одним и тем же языком в одном и том же стиле. Но зато говорят то, чего, по логике, не следовало бы:

   - Сентябрь! - окликнул он Глеба. - Предлагаю сейчас поесть, а позже обсудить план действий.

Я вдруг понял, что голоден. Поняли это и остальные. Глеб встал с дивана и прошел на кухню.

Откуда Стас знает, что остальные что-то поняли?

Ещё пример:

Только после этого Ян Тополев, плечистый мужчина в костюме поверх бронежилета, работающий моим телохранителем, вышел из машины и отворил ворота. 

Кому и для чего мэр даёт эту подробную информацию, вместо того, чтобы сказать: «Мой телохранитель отворил ворота»? 

Доходит до того, что через 2 (ДВА!!) абзаца меняются персонажи-рассказчики!

Даже эпизодическим персонажам автор зачем-то даёт слово:

Пятнистый

Я вытаскиваю нож из почки охранника и аккуратно кладу его на пол. Прохожу по коридору, оставляя за собой след из тел.

   Достоверность фантдопущения буквально рассыпается на мелкие кусочки  после сцены с таинственным Наблюдателем, который может ответить на многие вопросы, взяв в качестве платы «всего-то» год с лишним жизни «клиента». Ну, было бы понятно, если бы вопросы задавались действительно важные, но вот такие??

 Итак, у нас оставалось пять вопросов:

- Где проживает Петр Шератов?

- Где проживает Филат Аношев?

- Где сейчас находится Наталья Гончарова?

- Где сейчас находится Филат Аношев?

- Где сейчас находится Петр Шератов?

Один за другим мы падали, хватались за живот, плевали кровью. Раз за разом Наблюдатель протягивал руку, и раз за разом мы говорили «Бери», и он брал нашу жизнь, снова и снова.

   И Шератов, и Аношев, и Гончарова – все жители этого же города. Ребята, да возьмите вы телефонный справочник, зачем плеваться кровью и платить годами жизни за такую ерунду?!

    Логика вообще хромает на обе ноги на протяжении всего повествования.

    Например, Дормилова вырубает Севу с помощью своего «искажения» и объясняет команде, что у него якобы тепловой удар. Глеб велит ей отнести Севу к ней домой, что она и делает (средь бела дня, по улицам города шествует девушка, волоча на себе тело мужика, всё нормально), а такси, допустим, вызвать – не судьба. Дальше мысли Севы:

Во-вторых, избежал повторного «теплового удара», который вполне мог получить, если бы Дормилова обнаружила, что я проснулся раньше времени. 

 Он же уже вырубился, когда она сказала про тепловой удар!

 Убив 117 человек, Гончая вдруг решает завязать с профессией. Почему – никто не знает.

  А вот так развлекается с сотрудницей полиции Стас Горшков, который пришёл спросить, не нашли ли его украденный на вокзале чемодан:

Она снова подносит чай ко рту, но кружка с хрустом рассыпается у нее в руках. Кусок коричневого льда стукается об стол. В него вморожен пакетик.

Я улыбаюсь и наблюдаю за тем, как она с выражением безмерного удивления на лице, разом проснувшись, разглядывает осколки стекла и лед, сохранивший очертания кружки. Говорю, сохраняя дружелюбный тон:

- Если я захочу, я сделаю то же самое с вашими глазами. Поэтому, пожалуйста, поторопитесь. 

   Как вы думаете, что после этого сделает сотрудница полиции? Нет, автор с вами не согласен. По его мнению, она подорвётся тут же искать чемодан – и всё).

она достала телефон и стала, промахиваясь по экрану, искать номер Глеба. 

 Как это можно промахнуться по экрану телефона? Можно промахнуться по нужной иконке, но не по экрану же!

- Сентябрь, ты в порядке? - обратился я к нему.

Он не был в порядке, но утвердительно кивнул. Он вообще удивительно не любил показывать слабость.

Хм, да, и правда удивительно – все же любят).

Иногда автор выдаёт в виде размышлений героя информацию, которая буквально ставит читателя в тупик:

Почему он раскрывает свои карты только сейчас, когда большинство людей со способностями убито?

?? Это вообще о чём? Что за люди, кто и зачем и когда их убил?

На четвертом этаже Сева отворил дверь

 - Посуди сам, Сентябрь.  

Почему по фамилии его зовёт?

Короче, вопросов к автору много.

- Ее убила Наталья Гончарова. 

 Зачем такое совпадение с именем известной личности?

А зачем вот так проводить тренировки?

тут же получаю глубокий порез на щеке 

Обломок шпаги на полу вытягивается и пробивает ему икру.

Мартин стоит поодаль, зажимая ладонью глазницу. Сквозь пальцы просачивается кровь,

Несмотря на то, что и живая вода там у них есть (точнее, не вода, а что-то типа крови), и на то, что иномирцы способны быстро залечивать раны, выглядит это всё ну очень нереалистично, если не сказать – фальшиво.

Вот что это?

Я расплылся в оскале, навалился на рычаг, и Софию Зальцман разорвало на кванты между измерениями.

В начале романа языковых и стилистических ошибок не так много, есть даже какие-то авторские находки:

Вот только в моем сердце крючок, а леска ведет в сторону Особняка…

Ее взгляд, преломляясь через толстые очки, обрушивал на меня сфокусированное презрение.

Револьвер разряжен, но я к этому готов. Уклоняюсь и достаю из-за пояса водяной пистолет. В него залито триста миллилитров святой воды, прямо из ближайшей церкви. 

Слово «прямо» здесь лишнее, но решение в целом остроумное, хотя и не сработало.

Однако ближе к концу всё становится похоже на фарс:

Острие летит куда-то в печень, ловлю и обвиваю его протезом.

тела застилали пол так плотно, что едва можно было пройти.

 Едва я коснулся седалищем седалища,

 - это юмор такой?)

Что-то хлопнуло, меня ощутимо подбросило, и какофония звуков ворвалась в уши. 

Через пару предложений:

Сзади раздался шорох.

На фоне какофонии услышать шорох – это мощно, да).

В его лице дымится дыра размером в кулак.

В моем животе тоже.

треск электрических разрядов наполняет уши. Бесполезно, все бесполезно. Старик без особого труда отражает их мечом – и это с дырой на месте лица. 

Угу, автор аж сам удивляется).

Появляются плеоназмы:

Так и ушел, пятясь спиной

 («пятиться» - это медленно идти назад, повернувшись спиной по направлению к движению)

паника в ее зрачках только поднималась наверх,

 Повторы:

Он был закрыт, и в закрытом окошке отражалось солнце.

Я бежал спиной вперед, надеясь выбежать в коридор.

 Да даже и без повтора бежать спиной вперёд - это тот ещё цирк!)

Перечень замеченных ошибок под спойлером:

Идея появилась у меня в голове.

Точно в голове?)

Ненормативная лексика звучит неорганично для повествования:

Да, внутри его трости было сраное лезвие  

Подводя итоги, хочется отметить, что при условии доработки романа он может представить интерес для любителей городского фэнтези.