Хочу увидеть, что произойдёт, если я не сдамся
"Я рисую на холсте сперва карандашом, потом красками, а потом и кровью... "
Роу восемнадцать, она молода, наивна и влюбчива. Иллуми двадцать четыре, он жесток, аморален и скуп на эмоции. В них нет ничего общего, однако они сошлись как пазлы: ведь он любит ломать, а она - ломаться.
Роу восемнадцать, она молода, наивна и влюбчива. Иллуми двадцать четыре, он жесток, аморален и скуп на эмоции. В них нет ничего общего, однако они сошлись как пазлы: ведь он любит ломать, а она - ломаться.
Возьми в руки меч и щит, паладин, и ступай на тропы Азерота. Миру в трудный час нужны такие воины, как ты...
"Я рисую на холсте сперва карандашом, потом красками, а потом и кровью... "
Роу восемнадцать, она молода, наивна и влюбчива. Иллуми двадцать четыре, он жесток, аморален и скуп на эмоции. В них нет ничего общего, однако они сошлись как пазлы: ведь он любит ломать, а она - ломаться.
Роу восемнадцать, она молода, наивна и влюбчива. Иллуми двадцать четыре, он жесток, аморален и скуп на эмоции. В них нет ничего общего, однако они сошлись как пазлы: ведь он любит ломать, а она - ломаться.
О Джое я впервые услышала от своего знакомого Фея. Беглый татуированный мужчина курил дурь в своем магазинчике на самом краю Севера и отчитывал меня:
– Дурная ты. Начиталась заумных книжек и теперь ищешь героев, – с улыбкой говорил он. – Не обо мне репортаж снимать надо, а о Джое.
Он ткнул пальцем на фото яркого граффити с изображением татуированного азиата, и посмотрел так, будто я сама должна догадаться кто это.
– Дурная ты. Начиталась заумных книжек и теперь ищешь героев, – с улыбкой говорил он. – Не обо мне репортаж снимать надо, а о Джое.
Он ткнул пальцем на фото яркого граффити с изображением татуированного азиата, и посмотрел так, будто я сама должна догадаться кто это.