Пещера историй

— Эй, а ну, стой! Куда ты меня несешь? — Возмутился кот.
— К Джулиану. Решать, как ты говоришь, проблемы крупные. А говорящий кот еще никому не навредил в этом деле.

Но мы все здесь одинаково обезумели, и это единственное, что должен знать мир.

Ты пахнешь моей вселенной

Мне кажется, я недостойна

Мне кажется: я - пустяк.

И чувства так бьют - больно,

И все, как всегда, - не так.

Мы восседали на их сухих горячих спинах, усыпанных шипами. Казалось бы, это они должны нападать на нас и захватывать нас, но мы их приручили. Приручили, чтобы захватывать другие расы. Вернее, нет, чтобы защищаться от других рас. Ведь никто не рождается с желанием порабощать миры. И мы не хотели быть такими. Нас принудили темные времена.

Она отбивала «чатку» (местный ритмичный соло-танец) посреди таверны. Да так ловко и ладно, что вокруг собралась вся публика того вечера. Даже закадычные пьянчуги, и те подползли ближе, отвлеклись от выпивки и во все глаза смотрели на Одетту, ничейную дочь. Семьи у нее не было, зарабатывала она себе на жизнь танцами.

Легкой походкой, облачившись в зеленый разлетающийся плащ, Аурель шел по зеленым долинам и лесам. Глаза его горели ярко, безудержно, в душе дребезжали храбрость и самоотверженность. Время от времени он доставал свою флейту и поигрывал легкую переливчатую мелодию для приключений, которую сам себе и сочинил.

Сквозь межгалактические океаны и звездные бушующие ливни и торнадо ты летела сюда, стремилась, очень хотела жить.

Девять раз я тебя искал,

Что влекло постоянно смерть,

Каждый раз я в пути страдал,

Не догнав благородный свет.

Мне здесь холодно было и сыро,

Каждый день я свой свет берегла,

Он просвечивал в старые дыры

На вуали, что вечно была.

Подсознанье от мусора чистится -

В глубину уплывёт тёмно-синюю,

Где уже наконец-то и выспится,

Обретёт чистоту изолинии,

Как два полюса, тянутся пары,

Что не рядом друг с другом живут.

Им хотят приготовить отвары:

Мол, забудьте о бреде причуд.

А вы иллюзий дальний берег

Покиньте живо, безвозвратно:

Там безыскусно ветер веет

И каждый раз зовет обратно.

Иссохли мысли, всё иссохло,

Слова пропали, ветер стих,

Воображение оглохло —

Всё в мыслях немощных моих.

Мы с тобою в системе счислений

Одинаковой, милый, мы схожи,

Благородно справляюсь с течением времени,

без тебя стало легче, глаза закрываются.

В основном я не чую всех каменьев бремени,

и в подушку лицо из солей не вжимается.

Возвращаюсь, к тебе возвращаюсь,

Нет, не шагом тем робким, но быстрым:

Я лишь мыслями рвано скитаюсь,

Отдавая приказы министрам,

Этот снег никогда не растает,

Ведь зима затянулась на век,

И тот день никогда не настанет,

Когда будет оттаивать рек

Ты какой-то чуть-чуть сумасшедший,

Коль сжимаешь мне яростно душу,

Ты, как свет, на меня снизошедший,

В честь которого космос обрушу.

А желания все наши лживы —

Их пора, и давно, под запреты.

Мы в примерочных душ с тобой, милый,

Откровенно и пошло раздеты.

Никогда не забыть очи,

Что по-прежнему ум топят,

Засорив лишь тобой ночи,

Заливая в меня опий.

Не сжимай своей сталью мне руки,

Без тебя всё полгода, как скисло,

Мысли с бешенством рвут всюду звуки,

Из груди — тишина. Страха числа

Пробегают, стравляя нам будни,

Им в молчаньи сидеть приходилось,

Ведь слова солонили мечты.

И в молчании этом варилась

Невозможность быть вместе. Жгуты

Безысходности душу давили,

Они изначально тянулись

К той встрече, что стала важна,

Они так внезапно столкнулись,

Что чувств их убила волна.

Сегодня разрублены путы,

Стянувшие кисти мои,

Они от верёвок раздуты,

От чувства тяжёлой вины.

Коль предначертано – расслабься,

Судьба сказала – всё прими,

И хоть жалей себя, хоть плачься,

Хоть утони, хоть всех вини.

Я проснулась в чудеснейшем мире,
Обновленном и крайне прелестном.
Все за ночь растворилось в эфире,
Но ведь так не всегда было. Честно.

Мрачная крепость Рангхалла уверенно стояла на небольшом возвышении, окруженная темными раскидистыми деревьями.
Треск сверчков вокруг и неяркий оранжевый свет в маленьких квадратных окнах создавали уют вместо того, чтобы предостеречь путников, отважно приближающихся к укрытию главного вора в королевстве.
Гидеон высунулся робко из-за куста, с осторожностью осматриваясь. Крепость казалась не охраняемой, словно она в действительности являла собой таверну, радушно приглашающую гостей.

У каждого есть свой Мерлин,
У каждого Мерлин есть.
Звучит это несерьёзно,
Но есть всё ж такая честь.

Все вокруг вибрирует. Я вижу в воздухе линии словно дождь из тех самых помех в телевизоре и могу к ним прикоснуться. Я беру рукой пространство и расширяю его, сужаю, меняю частицы, детали и создаю то, что мне нужно: я подстраиваю мир под себя.