Crane

Лунный свет вырывает из мрака пятна буро-серой плесени, покрывающие истлевший гобелен. Смутный оттиск давно потерянного времени, не более, но шелк иногда ещё угадывается там, куда свет вовсе не попадает. Сквозь прорези битых стёкол некогда витражного окна, а ныне лишь странной мозаики, прорывается леденящий ветер. Взгляд неподвижен. Оба взгляда застыли в этой вечности. Всегда было сложно смотреть самому себе в глаза. Всегда было интересно, почему в них застыло это странное выражение, будто губы теряющегося в отражении лица кривятся в недовольстве и отвращении? И что видит в его глазах тот человек, что смотрит в ответ? Ясно, что отвратительнее всего тот из них, кто последним отведёт взгляд. Но отводить всё равно не хотелось.

Холода никогда не закончатся. По крайней мере не здесь, на территориях, что охраняются одним лишь старым фортом. Cмертники, сосланные в вечные снега, изнывают от голода, и у стражей крепости Темн еда тоже на исходе.
Мороз крепчает.