Л. Гаатвин

Вечная жизнь. Люди говорят об этом так, будто понимают, что это такое. Будто у них есть выбор умереть или продолжать жить. Меня зовут Анна и я практически ничем не отличаюсь от вас. Кроме одного. Я действительно бессмертна. Таких как я, называют вампирами, упырями, вурдалаками, мертвецами. Моя вечная жизнь — благо и проклятие. “Vita damnata” — жизнь, которая длится вечно, но лишена смысла.
Я не раз пыталась положить конец этому бесконечному существованию, но мистическая сила, "зверь", что живет во мне, каждый раз спасает меня против моей воли.
В 21 веке быть вампиром стало еще сложнее. Камеры, технологии, повсюду следы — скрываться почти невозможно. Питаться — и того труднее. И как будто этого мало, на мой след напал детектив. Его упрямство угрожает раскрыть мою тайну, а я же пытаюсь раскрыть тайну тех, кто после долгой спячки разбудил моего "зверя" — секту, что похищает и убивает, ради своих ритуалов, юных девушек.

Димитрий Владимирович Староверцев - главный следователь полиции Новограда по особо тяжким делам. Выпускник духовной семинарии, отринувший веру, после несчастного случая с женой. Димитрий несколько лет пытался доказать, что его возлюбленная была сбита автомобилем Председателя Новоградского Ложа, но не смог из-за, как ему казалось, сословного статуса духовника. Тогда Димитрий вышел из своего сословия, стал городским, и пошел учиться в академию полиции. Сдав экстерном науки, он быстро сделал себе карьеру в Следственном отделе Новоградской полиции, заимел репутацию блестящего детектива с показателем раскрываемости в девяносто семь процентов. Расследуя в свободное время дело несчастного случая с женой, Димитрий узнал, что ее смерть была совсем неслучайной.
Дождливой ноябрьской ночью Димитрия вызвали в усадьбу Председателя. Шанс на миллион, найти улики, что обличат семью политиканов. Но вот незадача, Димитрий приехал на место “непреступления”.

Вы когда-нибудь задумывались о том, что может рассказать о себе вещь? Какие семейные тайны она может поведать, свидетелем каких трагедий она могла бы быть? Что было бы, если бы вещи могли говорить?