Олег Соловрион

Уверен, герой произведения обязательно воспользуется этим советом, спасибо!  

Ну ровно поэтому я и не провожу анализ творчества Кинга. Речь исключительно о продуктивности и подходе к творчеству  

Писатель — это не про заработок. Писатель — это про красивый грамотный текст, наполненный смыслом. Прибыль, бесспорно, очень важна в нашем мире капитализма и консьюмеризма, но на длинной перспективе (речь идёт не о годах, а веках), деньги теряют какой-либо смысл. Важна лишь идея. И если эта идея есть, если она берёт за живое, если она западает в душу даже спустя столетия — человек, её создавший и описавший, является Писателем.

Как-то подозрительно дизлайки прибавляются, ровно по три штуки раз в час притом, что просмотры не растут)

Накрутку чувствую я)

Презентовать её с помпой нужно, чтобы спровоцировать обсуждение)) 

Лично я вижу эту модель действительно принципиально новой. Она отличается от мономифа по многим параметрам. Различные интерпретации мономифа - не есть мономиф, а лишь интерпретации, и я не исключаю, что с чьей-то интерпретацией, появившейся в попытках отойти от этой античной структуры сюжета, элломиф может совпадать. 

Однако в сравнении МОНОМИФ VS ЭЛЛОМИФ я вижу существенное отличие элломифа и я уже обозначил в статье, в чём именно. 

Порядок прохождения пунктов меняется только в случае, когда автор принимает решение дробить сюжет. Это не возможность, данная мономифом, это сознательная попытка автора выжать из этой модели хоть что-то новое, раздробив её на осколки и перемешав в ином порядке.  

Я допускаю, что для упрощения понимания структуры элломифа прогрессию сомнений, рожденную конфликтом новой картины мира, основанной на чужих представлениях, и привычного главному персонажу взгляда на этот самый мир, можно назвать главным гадом. 

И всё же повторюсь, что важнейшей деталью в структуре мономифа является непосредственно поражение главного героя от сил зла, ибо именно это толкает его на совершение подвига. В структуре же элломифа поражения от сил зла нет, герой просто преодолевает препятствие и основная драма разворачивается именно в развязке, когда уже получив "эликсир" (выражаясь терминами мономифа) герой пытается смириться с тем, что этот "эликсир" ему даёт

Концепция пошла из античных мифов всех народов мира, факт структурного совпадения которых всплывал и обсуждался ещё до Джозефа Кэмпбелла. Его «Тысячеликий герой» – не более чем повторный анализ античных мифов (собственно, мифология и является его основной специальностью) с выделением схожей структуры и попыткой объяснить, почему именно такая структура встречается вновь и вновь, в большинстве легенд древних цивилизаций. Если бы не факт вдохновения Джорджа Лукаса этой книгой при создании "Звездных войн", вероятнее всего про неё никто бы не узнал.

"Гибкость" его структуры, как Вы сказали, обусловлена лишь интерпретацией. Герой остаётся героем, меняются лишь лица. Меняются злодеи. Меняются испытания. Меняются обстоятельства, сеттинги, но структура всегда одинакова. Потому пересказы в сценаристских методичках и такие жесткие, ибо они отбрасывают мишуру в виде возможностей интерпретации и предлагают сухую суть. Под эту самую сухую суть, элломиф никак не подпадает. 

На данный момент, я расцениваю попытки указать на схожесть элломифа и мономифа как подтверждение драматургической дееспособности разработанной мною сюжетной модели. 

Вот именно, мономиф – история о становлении личности, как правило, через преодоление внешней трудности. Это необязательно чудовища, но непременно некое внешнее давление, которому герой сопротивляется. И именно через превозмогание внешнего давления и героическое самосовершенствование, через подвиг, герой мономифа становится личностью. 

Элломиф же – история в принципе о том, как личность меняется. Если хотите (будет очень здорово), воспользуйтесь элломифом для создания истории, где героя мономифа ломает некое знание. По сути, именно этой цели элломиф и служит. Он стремится не рассказать о становлении героя, а препарировать личность персонажа, погрузить в хаос его переживаний. 

Кратко говоря, мономиф учит нас превозмогать внешние обстоятельства. Элломиф же учит нас переживать внутреннюю бурю, созданную нами же. 

Герой в мономифе вступает в область неведомого с целью решить внешнюю задачу – угрозу в лице главного злодея, в процессе совершая подвиг. 

Герой в элломифе вступает в область неведомого не из-за главного гада, а из собственного любопытства и постепенно перерастающей в безумие жажды знаний, в процессе переживая переосмысление своей жизни. Можно сказать, что в элломифе само понятие "герой" становится бессмысленным, потому что ничего геройского главный персонаж не совершает. Он просто гонится за знанием, получает знание и переживает последствия от получения этого знания. 

Возможно, переживания последствия от получения знания и могут представлять собой подвиг. Но это подвиг духовный, внутренний, касающийся только самого персонажа и его сознания, но ни в коем случае не каких-то внешних сил протагонизма и антагонизма.

Особенностью мономифа является то, что герой получает извне некий зов отправиться в цикл приключений. Этот цикл построен на его постепенно нарастающей борьбе с внешними силами антагонизма. Когда герой достигает самый главный источник антагонизма, он терпит поражение (всегда, априори), чтобы оказаться перед выбором: принять поражение либо стать сильнее и продолжить борьбу. Герой совершает подвиг, выбирая путь совершенствования, продолжает борьбу, закономерно побеждает главный источник антагонизма, после чего продолжает свою жизнь, пусть и в измененной под воздействием пережитого форме.

Элломиф же предлагает совершенно иной путь героя, никакого внешнего источника антагонизма, напрямую влияющего на героя, нет. Есть лишь внутренние желания героя познать новое, возрастающие с каждым часом. Если размышлять категориями, данными мономифом, то герой сам себя зовёт в приключение, сам себе придумывает врагов, не находит никакого главного гада, но обретает знание, разделяющее его жизнь на До и После и живёт с этим дальше. 

Если это и мономиф в профиль, то слишком мутировавший и искаженный, чтобы являться самим собой.