Вячеслав Осетров

Что ж, продолжим нашу прогулку по залам этого литературного музея, где натёртые до блеска штампы стоят в почётных нишах.

Вот ещё один экспонат, вечно молодой и таинственный – Древние Предтечи. Ах, эти ребята! Они были здесь до нас, до всех. Невероятно мудрые, немыслимо могущественные, и, что самое удобное, давно вымершие. Но ушли они не с пустыми руками: оставили после себя то разбросанные по всей галактике артефакты-вундерваффе, то гигантские звёздные карты, то последнее предупреждение, которое, конечно же, никто не слушает. И вся современная история крутится вокруг попыток либо разгадать их ребус, либо случайно не взорвать оставленную ими на пороге противогалактическую мину. И в самый последний момент это удаётся! 

А рядом, в соседнем зале, целая диорама – Планета Одной Шляпы. Как же авторы любят этот приём! Вот вам планета воинов – так там все, от младенцев до стариков, только и делают, что оттачивают боевые мечи.  А вот планета бюрократов – видимо, их цивилизация зародилась в очереди за справкой. Никакого разнообразия, никаких внутренних конфликтов. Целый мир, где все жители думают и действуют так, словно им с утра выдали одну на всех методичку. А как это? Клонированные они, должно быть. 

Идём дальше. Политическая карта галактики? Зачем усложнять. Вот вам вечный стенд: Очень Злая Империя против Горстки Смельчаков. Империя всегда огромна, технологична и до боли почему-то напоминает Рим в его не лучшие годы, только что с лазерами. Повстанцы же – это всегда оборванцы с горящими сердцами, ютящиеся на тайных базах и каким-то чудом ставящие на колени колоссальную военную машину. Сложные политические союзы, нейтральные фракции? Зачем?  Повстанцы же всё равно всех победят. 

Ну и как же без него, центрального героя. Избранный. Спасать вселенную будет не совет учёных, не опытный генерал. Нет. Спасать будет простой парень с окраины, который и не подозревал о своей великой судьбе. У него обязательно есть тайна рождения, скрытая сила и мудрый наставник. Наставник, разумеется, трагически погибнет ровно в тот момент, когда герою потребуется финальная мотивация, чтобы наконец перестать ныть и пойти бить Главного Гада.

А вот и стенд с техникой. Сверхсвет — это же просто. Как герои путешествуют между звёздами? Да какая разница! У них есть гипердвигатель, варп-ядро, червоточина под капотом. Сложности релятивистской физики, парадоксы времени, чудовищный расход энергии – всё это остаётся за кадром. Просто нажал на кнопку – и ты в соседнем секторе. Удобно, как вызвать такси. 

И завершим экскурсию в самом светлом, самом чистом зале. Идеальный мир с гнильцой. Сверкающие шпили, вечно улыбающиеся люди, полное отсутствие проблем. Но ты смотришь на всё это и нутром чуешь подвох. На чём держится это счастье? На подавлении личности? На переработке инакомыслящих в питательный брикет? Герою обязательно предстоит сорвать эту красивую маску, под которой скрывается оскал злобного тоталитаризма.

Но  всё же, мы с упоением проходим по этим залам снова и снова. Потому что это не просто штампы. Это общие правила игры, знакомый язык, который позволяет нам, не отвлекаясь на детали, сразу погрузиться в главное. В приключение.

Ведь так?

Мне тоже очень не нравился. 

Конечно, Христос тоже предлагал "будьте как дети" - но, вероятно, имел в виду что-то другое)

А вот когда у писателей начинается идеализация детской незамутнённости и противопоставление "взрослости" - всё скатывается куда-то не туда.

Мне ещё в детстве казалась подозрительной сентиментальная каруселька в фильме "Мэри Поппинс". Зато потом, когда стало понятно, что гражданка Треверс была подружкой Кроули и понабралась у него оккультной фигни - никто особо не удивился.

Всё так.
Но ещё — кто-то верит в золотое детство, как в утраченный рай, и тщательно латает этот миф из обрывков воспоминаний и чужих историй. Кто-то создаёт себе икону «чистого искусства» — вне времени, вне быта, вне грязи реальности. Для кого-то религией становится заговор — великая скрытая схема, объясняющая всё на свете. Другие поклоняются судьбе, карме, звёздам. Есть технооптимисты, верующие в неуклонный прогресс так же горячо, как когда-то верили в богов, и есть хранители «старых добрых времён», готовые молиться на прошлое, которого не было. У кого-то вместо Святого Образа — Писатель, Философ, Певец, Блогер, Политик. Или даже Прекрасная Дама. Или Котик. 
Человек устроен так, что не может обходиться без смыслового центра, без точки, вокруг которой крутятся все его мысли и надежды. И неважно, нарисован ли этот центр на иконе, в комиксе, в уравнении или даже на рекламном билборде — он всё равно выполняет ту же древнюю функцию.

В конце концов, мы всегда строим себе храм — вопрос лишь в том, из чего он сделан и кому там служат.

И чтобы понять художника, надо понять - в какой храм он ходит.
А то и в несколько храмов.

Спасибо на добром слове! 

Охоспади, я дожил до того, что всерьёз объясняю на сайте писателей смысл метафор и условностей сказки… как печален этот мир.

Ну нет. Это же сказка. И она многогранна.  
Ниже я выделю основные уровни и способы восприятия сказки, каждый из которых важен и взаимодополняет другие.

1. Сказка как миф
Это глубинный, архетипический уровень. Сказка — продолжение древних мифов, связанных с происхождением мира, законами жизни, переходами (инициациями) и космогонией.
Функция: трансляция коллективного бессознательного, формирование базовых образов (архетипов), связь поколений, объяснение устройства мира через символы.

2. Сказка как философия
На этом уровне сказка становится метафорой человеческого бытия и моральных дилемм. Она задаёт вопросы о добре и зле, справедливости, судьбе, свободе выбора, смысле жизни.
Функция: стимулирует рефлексию, даёт пищу для размышлений о природе человека и общества.

3. Сказка как жизненная инструкция
Практический уровень, особенно заметный в традиционных культурах. Сказка учит, как вести себя в мире, предупреждает об опасностях, формирует нормы поведения и социальные правила.
Функция: воспитание, социализация, психологическая подготовка к реальным угрозам.

4. Сказка как юмор и сатира
Сказка нередко содержит ироничные, пародийные элементы, высмеивает глупость, гордыню, пороки власти или обычаев.
Функция: критика социальных норм, освобождение от страха через смех, возможность переосмысления реальности.

5. Сказка как психологический инструмент
Сказка помогает прожить внутренние конфликты и страхи через символические образы. Она поддерживает развитие личности, способствует интеграции бессознательных аспектов психики (по Юнгу и другим).
Функция: терапевтическая, образовательная, эмоциональная поддержка.

6. Сказка как художественное творчество и развлечение
Наконец, сказка — это форма искусства, способ повествования и эстетического наслаждения. Красота языка, образность, неожиданные повороты — всё это делает сказку живой и привлекательной.
Функция: эстетическое удовольствие, развитие воображения.

Каждый человек воспринимает сказку на своём уровне — кто-то больше как увлекательную историю, кто-то как глубокий философский текст, кто-то как практическое руководство, кто-то — как психологический опыт.

Истинная сила хорошей  сказки в том, что она одновременно работает на всех этих уровнях. В ней — и миф, и мораль, и шутка, и урок, и терапия, и искусство.

Как-то так. 

Там и с Питером не всё так просто.
Он носит христианское апостольское имя и постоянно кричит петухом.
Пётр и петух ни только тёзки, но упоминаются рядом в Новом Завете.
Петух кричит сразу после того, как Пётр отрекается от Христа.
Но у апостола просыпается совесть, он раскаивается и становится основателем Церкви.
А Питер Пэн, за неимением совести, учреждает Неверленд.

Да, всё именно так, Вы очень правы!

При этом Барри вполне мог сознательно играть на созвучии имени Питер с апостолом Петром. В английской культуре начала XX века библейские образы были почти "по умолчанию" в сознании читателя. Читатель, встретив "Peter", легко мог вспомнить евангельского Петра — особенно если рядом появляется петушиный крик.
В Евангелии петух — маркер духовного кризиса и момента прозрения: "прежде чем пропоёт петух, трижды отречёшься".
У Питера Пэна петушиный крик (его знаменитое "cock-a-doodle-doo!") — не зов совести, а акт самопоказа и хвастовства. Это подмена смысла: из символа раскаяния — символ самодовольства.

Пётр: страх → отречение → осознание → служение.
Питер: страх перед взрослением → отречение от ответственности → игнорирование осознания → вечная игра.
У одного движение вперёд, у другого — закольцованность.

Церковь в христианской культуре  — место духовного роста, общины, памяти и надежды.
Неверленд — место, где нет времени, нет взросления, нет памяти (Вэнди, например, почти забывает о своём детстве там). Это анти-место по отношению к идее духовного пути. Антицерковь. 

Апостол Пётр идёт к зрелости и жертве ради других. Питер Пэн живёт для собственной забавы, а когда его друзья взрослеют, он их теряет — не потому что их жалеет, а потому что они больше не нужны в его игре.

Питер Пэн - фигура, помимо прочего, антихристианская в своей сути. 

Дурачкам помогали мудрые женщины, ради которых совершались подвиги) и спасенные зверушки)
Но такие сказки в прошлом.
Мое поколение вдохновлялось Королем-Львом, первыми диснеевскими принцессами, Пикачу и прочим   это, увы, почти полностью затмило то, что читали в раннем возрасте (ну и читали не всем). 

Да, всё так. Вы, по сути, описываете культурный сдвиг — от «сказки как коллективного мифа» к «сказке как медиапродукту».
Если в дофеодальном и средневековом обществе сказка была буквально кодом выживания (через образы мудрых женщин, подвигов, чудесных помощников-зверей), то в XX–XXI веке она стала частью индустрии развлечений.
— Мудрая женщина превратилась в «фею-крестную» или диснеевскую героиню с песнями.
— Спасённые зверушки стали милыми sidekick-персонажами вроде Тимона, Пумбы или Пикачу — уже не архетипами, а бренд-маскотами.
— И главное: их миссия — не передать сакральный опыт, а удержать внимание и продать сопутствующий мерч.

В результате Ваш опыт «Короля Льва», принцесс и покемонов — это не «плохие сказки», а уже совсем другой жанр. Он вдохновляет, но не встроен в ту же систему символов, что архаические сказки. Поэтому и кажется, что старые сказки ушли в прошлое: они перестали быть центральным и адекватным реальности  способом рассказать ребёнку о мире и его опасностях.

Но всё же. Нужны ли ребенку архаические  сказки, типа «Курочки Рябы»?

Да. И прежде всего, для того, чтобы понять прошлое.
А еще... Ещё — чтобы натренировать «архетипический словарь» в голове.
Когда ребёнок слышит «Курочка Ряба», «Колобок» или «Репка», он знакомится не просто с сюжетом, а с базовыми образами и моделями:
как выглядит «маленькое, но значимое чудо» (золотое яичко);
что бывает, когда порядок нарушается (яйцо разбили — и всё меняется);
что ценность — не всегда материальное;
что за трудом и неудачей может следовать новое начало.
Эти простые сюжеты — как азбука символов человеческой культуры. Позже, встречая более сложные истории (в книгах, фильмах, даже в жизни), ребёнок уже умеет «считывать» глубинные смыслы, потому что база заложена.

Кстати, есть ещё один важный эффект: старые сказки помогают почувствовать связь времён и поколений. Ты читаешь то же, что слушали родители, бабушки, прадеды — и даже если сюжет простенький, он работает как мостик во времени.

И это важно. 

Если взглянуть на средневековые сказки и легенды, то становится ясно: они были мрачными и жестокими. Хэппи-энды — это точно не про них.

Но у таких историй была конкретная цель — заложить в голову ребёнка важные мысли, которые должны были защитить его в окружающем мире. Часто эти уроки сводились к простым, но жёстким правилам: «не ходи туда — съест волк», «а вот туда не ходи — съест кое-кто пострашнее волка», «не делай этого — лишишься чего-то», «не нарушай обещания — будешь наказан».

Всё так, но есть важные нюансы

В Средневековье сказка была не просто развлечением для детей, а устным рассказом — по сути, мифом в повседневной форме. Её слушала вся община: взрослые и дети вместе. Такие истории звучали в крестьянских домах, на ярмарках, в корчмах, мастерских. Каждое слово несло вес, а смысл был серьёзен и часто сакрален. Детям не делали «мягких» версий: то, что знали взрослые, знали и они.
В дофеодальных и раннефеодальных обществах сказка продолжала традицию мифа, объяснявшего устройство мира и правила жизни в нём. Миф передавал сакральные истины, а сказка адаптировала их в понятный повседневный сюжет. Она содержала конкретные предписания поведения, обязательные для соблюдения. Образы смерти, чудовища или возрождения, пришедшие из мифа, служили не только символами, но и прямыми предупреждениями.

Такие истории были своего рода «инструкциями по выживанию» и своеобразной тренировкой для психики. Они предупреждали о реальных угрозах — от разбойников до болезней. Страх и жестокие образы работали как эмоциональные маркеры, которые невозможно было забыть.
Известно, что  средневековый человек постоянно сталкивался со смертью, голодом и войнами. Сцены убийств или поедания не казались чрезмерными — они соответствовали реальности. Жёсткие развязки закрепляли правило: нарушил запрет — получи суровое наказание.

Пример: Красная Шапочка
В старых версиях истории волк не только съедал героиню, но и заставлял её есть мясо бабушки. Да, это отсылка к обрядам инициации — символической смерти и возрождению. Но для слушателей это было и прямое предупреждение: не ходи одна в лес и не доверяй незнакомцам.

Сказки рассказывали у огня или при свете лучины. Страх проживался вместе и сменялся облегчением. Так формировалось чувство общности и готовность встретить опасность в реальной жизни. 

Но с XVII века сказки адаптировали для городской аудитории. В XVIII–XIX веках кровавые сцены смягчались, а в XX веке массовая культура закрепила «счастливый финал» как норму. Жестокость стала казаться ненужной.

Но теперь времена и походы вновь изменились. 

Да, но дело в том, что произведение Милна, особенно персонаж Винни-Пух, стало меметическим ядром — своего рода культурным вирусом, бесконечно воспроизводимым и трансформируемым.
Это бывает только с выдающимися произведениями, в которых глубина — не на поверхности, а как раз в потенциале интерпретаций. Они порождают не только пародии и экранизации, но и новые смыслы, часто независимые от изначального замысла автора.
Так случилось с «Алисой в Стране чудес», с «Питером Пэном», с «Пиноккио», с «Маугли» и, конечно, с «Винни-Пухом». Это не просто детские книги — это символические конструкции, в которых человечество находит отражение своего бессознательного, страхов, утопий, желаний.
У Милна получилось не просто написать сказку, а вызвать культурный резонанс, который продолжается почти сто лет.  А это и есть признак гениального произведения.

Если в тебе" не видят живого человека", то возможно стоит задуматься, а как это вообще должно проявляться, что ты хочешь от родителей, от других людей, как они должны "видеть" тебя, возможно все проблемы в твоей голове. Сказка это сказка, ты это ты. Надо честно сказать себе, без сказки сам себе никому Кристофер был бы не интересен и жил бы как обычный человек, так что мешало так и жить. Если бы Милн написал сказку про чужого мальчика были бы другие обиды. Почему про него, а не про меня.

Вы правы, но речь идёт о конкретном человеке с конкретной психикой и психологией.
И он тоже стал знаменитостью, рассказав историю своей жизни.
Немного о нём.

Кристофер Робин Милн (21 августа 1920 – 20 апреля 1996) был единственным сыном Алана Милна, автора знаменитых историй о Винни-Пухе, и его жены Дороти (Дафны) Милн. Он родился в Челси, Лондон, и стал прототипом персонажа Кристофера Робина в книгах отца, а также в стихотворениях из сборников «Когда мы были совсем маленькими» (1924) и «Теперь нам шесть» (1927). Его детство и образ были использованы для создания идиллического мира Стоакрового Леса, где он якобы играл со своими плюшевыми игрушками, включая медвежонка Винни.
Однако реальная жизнь Кристофера была далека от сказочной. Его отношения с родителями, особенно с отцом, были сложными, а слава, связанная с Винни-Пухом, стала для него тяжёлым бременем. В своей автобиографии «Зачарованное место» (1974) он описывал, как чувствовал, что его детство было использовано отцом для литературного успеха, что вызывало у него чувство утраты собственного "я". Почему Кристофер Робин испытывал обиду?

Использование его образа и имени

Алан Милн создал персонажа Кристофера Робина, основываясь на реальном сыне, но истории, которые он описывал, были в значительной степени плодом воображения его жены Дороти, которая пересказывала мужу игры сына с игрушками. Сам Алан редко проводил время с Кристофером, предпочитая работать в своём кабинете. Кристофер позже писал, что чувствовал, будто отец "взобрался к успеху через его детские плечи", забрав его "честное имя" и оставив ему лишь "пустую славу" персонажа.  Это ощущение эксплуатации усиливалось тем, что его личность ассоциировалась с вымышленным мальчиком, которого он не считал собой. Он говорил: "Я не был тем Кристофером Робином, которого они знали, но они не видели меня как кого-то другого".Давление общественного внимания

Слава книг о Винни-Пухе сделала Кристофера публичной фигурой с детства. В школе-интернате одноклассники дразнили его, цитируя стихи отца, такие как «Вечерняя молитва», что усиливало его чувство неловкости и отчуждения. Даже во взрослой жизни, во время службы в армии во Второй мировой войне, он привлекал внимание как "сын Милна", что только углубляло его неприязнь к творчеству отца. Он считал, что его личность растворяется в образе литературного героя. Сложные отношения с родителями

Брак Алана и Дороти был несчастливым, и оба родителя уделяли Кристоферу мало внимания. Дороти, по её собственным словам, вышла замуж по расчёту и предпочитала светскую жизнь общению с сыном. Алан, страдавший от посттравматического стресса после Первой мировой войны, был эмоционально отстранён и проводил время за работой. Кристофера воспитывала няня Оливия Ренд-Брокуэлл (в стихах Милна — Элис), которая стала для него ближе, чем родители.  Когда Дороти уехала в США на три года (1931–1934), Кристофер и Алан сблизились, но возвращение матери разрушило эту связь. После смерти отца в 1956 году, на похоронах произошёл конфликт: Дороти ударила сына и выплеснула ему в лицо воду, после чего они не виделись 15 лет до её смерти в 1971 году.

Чувство утраты идентичности

Кристофер писал, что его имя стало синонимом персонажа, из-за чего ему было сложно воспринимать себя как самостоятельную личность. Он говорил: "Мне казалось, что отец отнял у меня моё доброе имя и не оставил ничего, кроме пустой славы". Эта утрата идентичности была особенно болезненной в юности, когда он искал работу и пытался построить карьеру, но его воспринимали только как "того самого Кристофера Робина".

Ваш комментарий о том, что "без сказки сам себе никому Кристофер был бы не интересен", затрагивает важный аспект. Кристофер действительно хотел жить "обычной" жизнью, но слава мешала ему. Он пытался стать писателем, как отец, но послевоенное время было тяжёлым для литераторов, и с третьей степенью бакалавра по английскому языку из Кембриджа он не мог пробиться. В 1951 году он с женой Лесли Селинкурт (своей двоюродной сестрой, что вызвало неодобрение родителей) открыл книжный магазин «Харбур» в Дартмуте. Это позволило ему обрести некоторую независимость, но даже там он сталкивался с фанатами Винни-Пуха, что раздражало его.

Вы пишете: "Если бы Милн написал сказку про чужого мальчика, были бы другие обиды. Почему про него, а не про меня". Это интересная точка зрения, и она частично справедлива. Если бы Алан Милн создал вымышленного персонажа, Кристофер, возможно, избежал бы публичного давления. Однако его обиды были не только из-за того, что он стал прототипом. Они коренились в ощущении, что его личность была подчинена литературному образу, а его реальные чувства и переживания игнорировались. Даже если бы сказка была о другом мальчике, Кристофер всё равно мог бы чувствовать себя обделённым вниманием родителей, особенно учитывая их холодность и разобщённость.
Ваше замечание о том, что "все проблемы в его голове", также справедливо.  Кристофер действительно был склонен к рефлексии и самоанализу, что видно из его автобиографии. Возможно, его застенчивость и чувствительность усиливали восприятие обид. Но нельзя игнорировать объективные факторы: публичность, давление общества и сложные семейные отношения действительно создавали для него реальные трудности. Его попытка жить "обычной" жизнью в Дартмуте показывает, что он стремился к этому, но прошлое не отпускало никогда....

Да, можно сказать: "будь как все, забудь, живи как обычный человек". Но не каждый может так жить после того, как его превратили в миф. 

Я подозреваю, что таким макаром можно любую детскую книжку расчленить.

Да, Вы правы — любую книгу можно попытаться расчленить. Но далеко не всякая выдерживает такую операцию. Большинство детских книг рассыпаются, если к ним подойти с философской или психиатрической лупой. Они созданы для поверхностного чтения — и ничего в этом плохого нет.
Но есть немногие, которые работают как палимпсест: за слоем сказки — слой травмы, за травмой — культурный код, за ним — бессознательное. И вот тогда начинает «гореть» всё — имена, повторы, пробелы, архитектура вымышленного мира.
Об «Алисе» вообще написаны тысячи томов — и это не потому, что кому-то нечего делать. А потому что она как математическая формула, где внутри детского абсурда — метафизический сбой языка и мира.
Так же и Винни-Пух, и Питер Пэн. Их можно читать как сказку. Но если ты задумаешься — тебе станет тревожно. И это признак подлинного искусства: за простотой — бездна.

а почему сын Милна испытывал такие чувства, это странно, если бы мне папа подарил сказку, я была бы счастлива. 

Это действительно кажется странным — на первый взгляд. Но здесь важна не сама «сказка», а то, каково это — быть не ребёнком, которому подарили волшебный мир, а тем ребёнком, который стал этим волшебным миром. Кристофер Робин Милн не получил сказку, он стал персонажем, мифом, чужим символом. Его имя, голос, детство — всё было превращено в литературную икону, не по его выбору.

Он вырос в тени этой вымышленной версии себя — милого, вечного, наивного мальчика. А настоящий он — рос, страдал, взрослел, ошибался, и чувствовал, что у него украли право быть самим собой.

Это как если бы твоя биография стала знаменитой сказкой, но никто не видел в тебе живого человека — только персонажа. И ты всю жизнь должен был оправдывать не себя, а того другого — вымышленного тебя.

Так что не в сказке дело — а в цене, которую платят живые дети, когда становятся символами.

Да у меня нет ничего оригинального. Я лишь кратко изложил то, что пишут исследователи о произведении Милна.

А у меня вопрос: может ли современный мальчик полюбить девочку в такой форме?

А почему фотографии не выставили??
Проект единой школьной формы.
Пишут, что формальный ввод единых стандартов с 2026 года уже утверждён, регионам уже спущены директивы начать "разъяснительную работу" среди родителей и директоров школ
Полюбуйтесь:

Да, уже подготовил... Сегодня выложу

Он живой, но нелюдь это точно. Питер Пен вообще-то Пан. Он играет на дудочках феям (нимфам?) и те устраивают балы. А еще он ездит на козле

Пан — бог дикой природы, пастухов и музыки у древних греков.
Но он не милый флейтист. Он:
с козлиными ногами,
похотливый, резкий, непредсказуемый,
насылающий панический страх — от него и слово паника.

Он живёт вне человеческого мира — в лесах, в горах, в безвременье. Там, где нет морали, только импульсы. Он играет на свирели (пан-флейте), и эта музыка — дикая, зовущая, лишающая разума. Её слышат нимфы и звери. Он похищает, гонится, нападает. Пан — звериное начало в человеке, хаос, отказ от цивилизации.

А кто такой Питер Пэн?

Он не взрослеет — как и боги. Он играет на дудочке — феям, которые ведут хороводы. Он ездит верхом на козле (есть в пьесе Барри, в постановке 1906 года).  Он живёт вне времени, на острове, где не работают человеческие законы. Его боятся — и пираты, и взрослые, и даже его собственные мальчики.

Питер — это маска Пана, надетая на ребёнка. Он внешне безобиден, но в нём — та же тёмная, аморальная стихия.

Питер Пэн — это Пан.
Не человек. Не ребёнок. Нелюдь.
Он играет — но его музыка зовёт в бездну.

Как сказать...

Я и за собой давно заметила, как трудно в сети удерживать на чем-то внимание дольше тридцати секунд. А уж что-то запомнить... когда гуглы под рукою

Но не печальтесь. Всегда найдётся ИИ, который с удовольствием почитает Вас — и, при случае, использует.

Питер Пэн - это ужас.
Но не ужас сказочный, не фантазия детского страха, а ужас экзистенциальный, застывший в образе мальчика, который отказывается взрослеть. Его ужас не в том, что он сражается с пиратами, а в том, что он сам стал пиратом времени, безжалостным стражем иллюзии вечного детства.

Он — дитя забвения. Он забывает друзей, забывает чувства, забывает ошибки.
Он не учится — потому что не хочет учиться. Он не любит — потому что не способен любить, ведь любовь требует взросления. А Питер живёт в отказе от времени, от памяти, от боли. Он даже смерть не помнит.

И в этом его трагедия — и наша опасность.
В каждом из нас есть голос, который шепчет: «Не взрослей. Не отвечай. Не страдай. Останься навсегда в Нигде». Этот голос заманчив, сладок, беспечен — как детский смех. Но за ним стоит Питер с ножом в руке, готовый «укоротить» всё, что напоминает о реальности.

Не юмор. Питер Пэн - это ужас.
 Но не ужас сказочный, не фантазия детского страха, а ужас экзистенциальный, застывший в образе мальчика, который отказывается взрослеть. Его ужас не в том, что он сражается с пиратами, а в том, что он сам стал пиратом времени, безжалостным стражем иллюзии вечного детства.

Всё правильно, всё именно так.
Спасибо за ясный взгляд. 

Как же меняется представление о многих героях сказок, когда становишься взрослым!
Просто потому, что взрослый обращает внимание на вещи, которые ребёнок не заметит. Например, во всех сказках мира часто добрые герои убивают злых — и это подаётся по умолчанию с одобрением. Вроде как, злодей заслужил. Не перевоспитался, не раскаялся — а получил по заслугам смерть. И герой «стал жить-поживать и добра наживать».

Так что неудивительно, что в последние десятилетия появилось мощное течение — переосмысление старых сказок. Но к нему стоит относиться осторожно: слишком часто добро подменяется злом, а мораль переворачивается. Тем не менее, когда мы перечитываем оригиналы во взрослом возрасте, порой оказывается, что сказка и так была вовсе не такой уж доброй.

Так произошло и с «Питером Пэном» Джеймса Мэттью Барри. И если читать не диснеевскую версию, не адаптацию, не мультфильм, а сам оригинал — становится неуютно.

Оказывается, в оригинале «Питера Пэна» Барри прямо описывает пугающие черты характера своего героя.
Он эгоистичен, самовлюблён, эмоционально холоден и опасен. Он забывает друзей, убивает врагов и не терпит непослушания. Более того — он убивает и тех, кто просто вырастает. 

Вот ключевая цитата из оригинала:
"Когда они подрастают, что противоречит правилам, Питер их немного укорачивает."
Английский оригинал звучит так:
"when they seem to be growing up, which is against the rules, Peter thins them out."
Эвфемизм "thins them out" в данном контексте трактуется исследователями как прямая аллюзия на убийство. Это подтверждается и другими фразами Барри, в том числе:
"He forgot them after he killed them." (Он забывал о них после того, как убивал.)
"He had to kill them not knowing who they were." (Ему приходилось убивать их, не зная, кто они.) 

Это звучит как реплика убийцы, а не сказочного мальчика.

Инфантильная жестокость

Питер — воплощение ребёнка, не желающего взрослеть. Он — абсолютная фигура эскапизма, бегства от времени и взросления. Его остров — Неверленд (или Нигде) — место, где детство не просто длится вечно, но охраняется насилием. 

Он не только убивает тех, кто вырастает, но и проявляет деспотизм по отношению к другим мальчикам. Вот сцена, в которой он превращается в настоящего пирата: "Кое-кому из мальчиков хотелось, чтобы "Весёлый Роджер" стал честным кораблём, но другие считали, что лучше оставить его пиратским; впрочем, капитан Пэн обращался с ними как с псами, и они не решались даже подать ему круговое прошение. Приходилось подчиняться беспрекословно — так оно было вернее. Малышу досталась дюжина плетей за то, что он растерялся, когда получил приказ спустить лот."

Он ведёт себя не как друг, а как тиран. Он забывает своих союзников, манипулирует Венди, и всегда ставит себя в центр мира.  

Откуда берутся взрослые в мире Питера?
На острове, кроме потерянных мальчиков, есть и взрослые: пираты и индейцы. Некоторые исследователи задаются вопросом — а не были ли пираты в прошлом теми же самыми мальчиками? Возможно, они выжили, ушли от Питера и стали его врагами.
И это выводит нас к фигуре капитана Крюка. Его непримиримая ненависть к Питеру может объясняться не только борьбой добра и зла, но и личной историей: возможно, Крюк — бывший мальчик, изгнанный за взросление.

Почему мы этого не замечали?

Потому что:
Мы читали адаптированные версии или смотрели фильмы;
Мы были детьми и принимали все на веру;
Мы не понимали аллюзий, метафор, английских эвфемизмов.
Барри писал не просто сказку, а мрачную философскую притчу о страхе перед взрослением. Питер — не добрый мальчик, а символ вечного детства, доведённого до патологии.

Перечитывать сказки взрослым — это не просто ностальгия. Это способ понять, что на самом деле нам рассказывали в детстве. И иногда правда пугает.
Питер Пэн в оригинале — не герой. Он — монстр, рожденный страхом смерти, временем и одиночеством. Он не может любить, не может меняться, не может простить. Он — застывшее дитя, охраняющее свою иллюзию силой.

P.S.

Такое же разоблачение ждёт и другие сказки — «Алису в стране чудес», «Маугли», «Винни-Пуха»: ибо за фасадом детской доброты часто скрывается взрослая тень. 

Ох! Это не потому, что не знают, а потому что надеются на Word. Мол, подчёркиваний нет — значит, всё правильно. А Word не чует смысла. Он война от воина не отличит, ему бы грамматику, а не здравый смысл.
В итоге: текст напичкан «войнами», которые ходят, говорят, умирают — но не сражаются, а просто ошибочно существуют. И ведь кто виноват? Не автор — «это Word не подсказал». Не редактор — «я думал, он исправит».

Но нет. Если ты пишешь — думай. Слово — не клавиша, чтобы наугад. Уважай тонкую грань между смыслом и бессмыслицей. Между войной и воином. Между автором — и машинописцем.
Такте дела. 

1. Функциональное объяснение: Наркотик для масс и маркер для «чужих»

Ваш анализ абсолютно верен: постоянное фоновое излучение делает людей послушными. Но человеческая психика, даже подавленная, со временем адаптируется. Постоянное, ровное давление становится нормой, рутиной. Чтобы система работала безотказно, ей нужны не только «кнуты», но и «пряники».
Лучевой удар — это доза. Это инъекция чистого, незамутненного счастья.
Представьте себе общество, живущее в перманентной депрессии из-за нищеты и серости. Фоновое излучение не делает их счастливыми, оно лишь подавляет волю и критическое мышление, заставляя верить пропаганде. А вот мощный импульс дает им то, чего они лишены в реальности — экстаз, ощущение единства, причастности к чему-то великому, оргазмическую радость бытия под властью Неизвестных Отцов.
Это гениальный механизм контроля, основанный на положительном подкреплении. Люди не просто боятся режима — они его вожделеют. Они подсознательно ждут этого момента, как наркоман ждет дозы. Это делает их зависимыми от системы на самом базовом, физиологическом уровне. Отключи башни — и у миллионов начнется не прозрение, а жесточайшая «ломка». Именно это и увидел Максим, когда взорвал центр.
А боль для «выродков»? Это побочный, но крайне удобный эффект. Во-первых, это безошибочный маркер. Система автоматически выявляет и метит «чужих». Это облегчает работу спецслужб (Департамента Общественной Безопасности).
Во-вторых, это деморализующий фактор. Дважды в день ты испытываешь мучительную боль, пока все вокруг тебя блаженствуют. Ты не просто страдаешь физически, ты чувствуешь себя абсолютно чужим, дефектным, проклятым. Это мощнейший удар по психологии любого сопротивления.

2. Символическое объяснение: Метафора массового экстаза и боль нонконформизма

И вот тут мы подходим к самому интересному, к символизму, который вы так точно уловили. Если фоновое излучение — это ежедневная, рутинная пропаганда из радиоприемников и газет, то лучевые удары — это метафора больших пропагандистских ритуалов.
Что это в нашем мире?
Массовые парады и демонстрации.
Пламенные речи вождей, вызывающие рев толпы.
Масштабные государственные праздники, где вся страна синхронно испытывает патриотический подъем.
Крупные спортивные победы, используемые для консолидации нации.
Массовые молебны и религиозные действа.
В эти моменты логика и критика отключаются не только у самых внушаемых. Включается «стадный инстинкт», психология толпы. Человек ощущает невероятное единение, растворение своего «Я» в общем «МЫ». Это и есть тот самый «экстатический восторг».
А что в этот момент чувствует «выродок»-нонконформист, диссидент, интеллектуал, который видит всю фальшь и искусственность этого действа? Он испытывает ту самую «головную боль». Это боль отчуждения, боль от невозможности разделить общую радость, которую он считает ложной и уродливой. Это ментальная пытка — видеть, как миллионы вокруг тебя искренне сходят с ума от того, что тебе кажется омерзительным.

3. Цена власти: Почему страдают сами Неизвестные Отцы?

И, наконец, гениальный штрих Стругацких: от лучевых ударов страдают и сами правители. Почему?
Потому что они — заложники собственной системы. Они тоже «выродки», они знают правду, и эта правда причиняет им боль. Это блестящая метафора цинизма и внутренней пустоты любой тирании.
Они вынуждены участвовать в ритуале, который сами же и создали. Они не могут отменить эти удары, потому что на них держится вся их власть. Отказ от них приведет к коллапсу.
Их страдание — это цена их власти. Они платят ежедневной мукой за абсолютный контроль. Они живут в золотой клетке, но это все равно клетка, и дважды в день она бьет их током. Это физическое воплощение той ментальной ноши, которую несет любой циничный диктатор, вынужденный постоянно лгать и поддерживать миф, в который сам не верит. Он не может расслабиться, он не может быть искренним, он вынужден терпеть «головную боль» от собственного вранья.

Таким образом, лучевые удары — это не баг, а ключевая фича системы на Саракше. Это одновременно и наркотик для народа, и детектор инакомыслия, и цена, которую платит элита за свою абсолютную власть. Стругацкие показали, что тоталитарная система калечит всех: и рабов, и их хозяев.

И ваш постскриптум абсолютно к месту. Роман был написан в 1968-1969 годах, сразу после ввода советских войск в Чехословакию, и эта атмосфера «заморозков» и подавления «Пражской весны» очень сильно в нем чувствуется. Стругацкие, как всегда, писали не столько о космосе, сколько о нас тогдашних. 

Я в отпаде!

Поясню для точности: 

Моник 2К — это монитор с разрешением 2560×1440 (2K QHD).
Высокая герцовка — высокая частота обновления экрана (чаще всего 120 Гц и выше), даёт более плавную картинку. И пр.
Так?

Вы не знаете матчасть. После завершения боевых действий всегда происходит репатриация, т.е. возвращение по домам. И это так и было - 43042 поляка было передано в западную Польшу, немецким властям. 

Я пишу: "Сценарий передачи польских военнопленных из СССР в нацистскую Германию в 1940 году является крайне маловероятным и, главное,  не подтвержден документальными свидетельствами".
А Вы мне приводите  документы 1939 года. О которых я, разумеется, знаю.
Так что матчасть не знаете именно Вы!
Приведите-ка мне документы 1940 года!
А ещё лучше - 1941 года. Их нет.
При этом. Даже если такая передача была, нет никаких доказательств того,  что это были польские офицеры.
Офицеры эти были расстреляны НКВД.  Доказательств достаточно.  А что уж там сталинисты выдумывают, чтобы оправдать своего тирана - это уж на их совести.

Нынешние пилсудчики замалчивают их судьбу. 

Какие ещё "нынешние пилсудчики"??  Что это Вы опять придумываете? Приведите примеры.
Есть ассоциация сторонников идей Пилсудского Związek Piłsudczyków RP – Towarzystwo Pamięci Józefa.
 Piłsudskiego.
В этой ассоциации около 6000 членов, какой-то политической роли она не играет.
Правящая ныне Koalisja Tusk–Hołownia–Lewica же уважает Пилсудского как национального героя, но не принимает его концепцию «одного вождя», единого лидерства и «моральной чистки» элит, осуждает многие его методы. Их подход — демократический, плюралистический, с оппозицией и плюсом к Европейскому правовому порядку.
В правящей коалиции идею Пилсудского совсем  не движущая идея — скорее исторический мемориал.
А так общаюсь с  поляками. Они называют его порой "польским Сталиным". Т.е. - есть что-то и  хорошее, но оценка в целом отрицательная.

В РСФСР, например, при Брежневе в значительной части весь советский период суп варили из "топора" - костей. Сначала варили кости часов 5 - чтобы жир из костного мозга вышел в бульон, потом на этом бульоне суп. Впрочем, были рецепты и постных супов - на выходе вода + вареная капуста + картошка.

Да, рассказы о супе «из топора» ходили, но на практике всё было куда проще и разнообразнее. Даже в «обычные» советские годы супы готовили по-разному — с мясом, с рыбой, с фрикадельками, щи, борщ, уха, рассольник, солянка… Многое зависело от региона, времени года и привычек семьи. Кто-то действительно варил кости для навара, кто-то использовал мясные обрезки, а кто-то просто делал вкусные постные щи. Но сказать, что повсеместно варили только «воду с капустой» — это сильное преувеличение. Еда была простой, но сытной и не убогой.

А кто должен был брать?
По закону в  России единственной «официальной» инстанцией, имеющей право проводить и выдавать юридически значимые результаты ДНК‑анализа (включая установление отцовства, родства и т. д.), являются судебно‑экспертные учреждения, аккредитованные Министерством юстиции РФ.
Но этого сделано не было. 
Однако утверждение «никто не знает, кто и где брал генетический анализ Пржевальского или его родственников – значит, всё бездоказательно» основано у Вас на подмене понятий «отсутствие заключения официальных инстанции» и «отсутствие данных вообще».
ДНК‑аналитика обычно проводится не в специальных криминалистических лабораториях, а в коммерческих генеалогических сервисах. Там прямо у потомков известных личностей или у любого человека берутся пробирки крови или слюны, результаты заносятся в публичные проекты.
Таких анализов каждый день делается много. 

Конкретные участники тестирования известны:
– Внук И. В. Сталина (А. Бурдонский) и правнук брата Пржевальского добровольно сдали образцы в рамках генеалогических проектов.
– Их образцы прошли стандартную Y‑ДНК‑аналитику по панели SNP‑маркеров (утверждают участники MolGen‑форума). 

Наличие результатов «в открытом доступе». 
– Результаты опубликованы на профильных генеалогических порталах и обсуждаются специалистами‑любителями.
– Формальный учёт: образцы проанализированы по стандарту FTDNA Big Y или аналогичным, что даёт надёжность в пределах профессиональных генеалогических сообществ.

Писали об этом многие издания, например Смоленская газета - региональное издание, которое уделило внимание этому вопросу, так как род Пржевальских происходит со Смоленщины. В их материале есть прямой комментарий потомка.

https://smolgazeta.ru/history/7696-o-generalshe-ne-mozhet-byt-i-rechi-pochemu.html

Разумеется, Вы можете не верить всем им. 

Но если Вам нужна более строгая публикация — надо обратиться к архивам коммерческих лабораторий или к участникам проектов и запросить протоколы тестирования.
Или уж потребовать официальной экспертизы от Министерствам юстиции РФ.
Они Вам точно помогут! (Сарказм)

И я помогу:  что надо запросить:

Номер свидетельства о тесте,
Название лаборатории,
Тип анализа (панель SNP, Big Y),
Кто предоставил образцы (суд, генеалог, частное лицо).
Дерзайте! 

То есть Вы утверждаете, что в царской разведке сидели дураки и просите привести доказательства обратного?

Теперь о разведке.
В отличие от Вас я могу рассказать о ней поконкретнее.

Да, я утверждаю: царская разведка в тот период действовала наивно, непрофессионально и часто глупо. Особенно в Азии. Это была эпоха чиновничьего романтизма под видом геополитики. Давайте разберёмся.
Во времена путешествий Николая Михайловича Пржевальского (вторая половина XIX века) в России ещё не было профессиональной спецслужбы в современном понимании. Функции разведки выполняли:

Азиатский департамент МИДа,
Главное управление Генерального штаба,
и частично — Общество поощрения географии, тесно связанное с военным ведомством.

Что делал Пржевальский по линии разведки? Он:
– собирал карты,
– описывал численность народов, боеспособность племён, доступность перевалов,
– докладывал о дорогах, климате, настроениях в приграничных зонах,
– под видом научных экспедиций фактически вел военно-стратегическую разведку в интересах Российской империи.

Это был наивный, честолюбивый, военный шпионаж, лишённый аналитической глубины. Неудивительно, что российская политика в регионе регулярно терпела фиаско. Вот вам итоги "великой азиатской стратегии" царизма:

провал в Афганистане,
уступки британцам в Тибете,
недальновидная политика в Монголии,
катастрофа в Русско-японской войне (1904–1905), где ставка на «непобедимую армию» обернулась национальным позором.
Именно потому, что "разведка" царизма была слабой, а мышление — феодально-дворянским: экспансия без анализа, идеология без стратегии.

Пржевальский? Да, он собирал данные, но при этом писал, что «китайцы не способны к свободе», что «Россия должна занять их место» и что «монголы ждут русского владычества». Это не аналитика — это геополитический фольклор в мундире капитана Генштаба.

Так что да: царская разведка — это не орден мудрых аналитиков, а смесь романтизма, колониализма и добросовестной глупости и непрофессионализма. Не стоит идеализировать её — как и прочие институты самодержавия, она погибла вместе с этим самодержавием, в том числе из-за собственного невежества и непрофессионализма.

В целом  же — это была системная проблема:
Отсутствие единого центра анализа: разведданные складывались по ведомствам (Генштаб, МИД, Общество географии) и редко консолидировались в единую картину. Из-за этого стратегические решения часто принимались на основе устаревших или противоречивых сведений.
Слабая контрразведка: российское командование не умело выявлять двойных агентов и перехватывать информацию, что позволяло британцам и японцам обманывать и вводить в заблуждение Москву.
Дворянско‑бюрократический подход: разведка воспринималась скорее как «элемент карьеры» для офицеров‑географов, чем как профессиональная служба, требующая чёткого отбора, обучения и скрытности.

То есть Вы утверждаете, что в царской разведке сидели дураки и просите привести доказательства обратного?  

Ну, милейший, это русофобия в чистом виде. Без комментариев, как говориться. 

Это у Вас уже подтасовка моей позиции.
Я же конкретно говорю о Пржевальском. Это видно из контекста.
Доказательств того, что он "сидел в штабе писарем" нет.
У него были другие задачи.
Нет и никаких доказательств того, что он побывал в период зачатия Сталина в Грузии.
"Отсутствие доказательств не является доказательством!".

Теперь о разведке.

Фенотип тоже никто не отменял.

«Фенотип» здесь не может быть аргументом, потому что вопрос — не во внешнем облике, а в Y-хромосоме, которая передаётся строго по мужской линии.

🧬 Фенотип — это совокупность внешних признаков: цвет глаз, волос, рост, форма черепа и т.д. Эти признаки формируются сложным образом — из взаимодействия десятков, а то и сотен генов, часто по разным родительским линиям, и не дают надёжной информации о происхождении по отцовской линии.

🧬 Y-хромосома, напротив, почти не рекомбинирует (не смешивается с материнскими генами) и передаётся от отца к сыну практически неизменной. Именно она используется для установления отцовства и родства по мужской линии. У Пржевальского — гаплогруппа R1a, у прямых потомков Сталина — G2, и это значит, что генетического отцовства быть не могло.

Гаплогруппа — это не «портрет», а серийный номер на Y-хромосоме, который не совпадает у Сталина и Пржевальского. Это чистая генетика, она вне политики.  

Да, но не ответили откуда взялась гаплогруппа Пржевальского, отличная от Сталина?

🧬 Гаплогруппа R1a: кто в неё входит?
Гаплогруппа R1a — это ветвь мужской Y‑хромосомной ДНК, появившаяся около 25 000 лет назад и маркированная мутацией M420. Она занимает уникальное положение в истории Евразии, являясь генетическим следом миграций индоевропейских племён и их потомков.

География R1a — основные группы.
1. Восточная и Центральная Европа
Поляки — 55–56 %
Русские — около 47–50 %
Украинцы и белорусы — 50–58 %
Сорбы (Германия) — около 63 %
Словаки, чехи, литовцы — 34–45 %
Скандинавы (Норвегия, Исландия) — 20–30 %
2. Центральная и Южная Азия
Киргизы — около 63 %
Пуштуны (Афганистан, Пакистан) — 50–51 %
Таджики — от 16 % до 68 %, в зависимости от региона
Алтайцы, шорцы, телеуты — 50–58 %
Казахи, узбеки, хакасы, буряты — от 4 % до 35 %

3. Южная Азия (Индийский субконтинент)
Брахмины (Западная Бенгалия) — 72 %
Брахмины (Уттар-Прадеш) — около 67 %
Кхатри (северная Индия) — около 67 %
Манипурцы, пенджабцы — 47–50 %
Непальские тараи — около 69 %
Сингалы (Шри-Ланка) — 13–23 %
Мальдивцы — около 24 %

Почему R1a так широко распространена?

После‑ледниковая экспансия из восточноевропейской равнины  около 12 000 лет назад  
Индоевропейская экспансия — миграции скотоводов и воинов культуры курганов (ямная культура), начавшиеся около 5 800 лет назад, охватившие обширные регионы от Дуная до Индии

Приведите хотя бы одно доказательство Вашей позиции.
Их нет. 

Почему не проверишь? Всё уже проверено.
Домыслы опровергнуты. 

они имеют отношение к маршалам 1936 года. те были такими же неуправляемыми полевыми командирами и для Красной Армии не подходили совсем.

Они не были “неуправляемыми полевыми командирами”. Наоборот, это были образованные военные, лояльные Советской власти, участники Гражданской войны, командующие военными округами и реформаторы РККА. Тухачевский, например, был одним из инициаторов модернизации армии, сторонником механизации и использования танков.

Их расстреляли по ложным обвинениям в “военном заговоре”, якобы в сотрудничестве с нацистами и польской разведкой. Эти обвинения были полностью сфабрикованы НКВД по личному приказу Сталина. После смерти Сталина все они были реабилитированы как невинно репрессированные.

Басаев и Хаттаб — кто это?

Это исламские террористы, организаторы терактов на территории России. Они не имели никакого отношения к Красной Армии, действовали в интересах своего джихадистского проекта и финансировались в том числе извне.

Сравнивать их с советскими маршалами — историческое кощунство. 

Сырский и Залужный — кто это? Это профессиональные военные, действующие в рамках закона и иерархии. Никакой “неуправляемости” в их действиях не наблюдалось.
Что у Вас за фантазии??

"Отсутствие доказательств не является доказательством!"

Нет. Исследования указывают на то, что Николай Пржевальский в официальных источниках не упоминается как посетитель Кавказа или Гори, и нет подтверждения его знакомства с князем Маминошвили:

Почему это звучит как легенда?

Нет документального подтверждения — ни в дневниках, ни в письмах, ни в официальных донесениях не упоминаются поездки на Кавказ в 1878–1881 гг.
Отсутствуют корреспонденции с грузинской элитой, в том числе с князем Маминошвили, которую фальсификаторы могли бы представить как "улики".

А вот про Пржевальского только утверждения, без указания того, у кого брали материалы. Эксгумация, родственники?  

У Пржевальского прямых потомков  не было, соответственно его род по мужской линии прекратился с его смертью в 1888 году.
Но непрямые потомки, связанные по фамилии Пржевальских происходят от его родных братьев Владимира и Евгения, у которых были дети и они оставили потомство до настоящего времени.

Генетический анализ был сделан.
И вся стало ясно.
"В споре о Пржевальском мы все-таки поставили жирную точку. Конечно, историки это родство всегда отрицали, но многие не верили; даже и сегодня в Интернете частенько появляются сообщения вроде: «А вы знали, что Сталин сын Пржевальского?». «Это один из тех слухов, которые, если их не опровергнуть, становятся только сильнее и сильнее», — говорит правнук родного брата путешественника, доктор химических наук Николай Пржевальский. «Да не похож он на Сталина, только на его парадный портрет, который не имеет ничего общего с реальным Джугашвили. Общего только — густые усы, хорошая шевелюра», — повторяет внука Сталина Николай Пржевальский. После анализа его ДНК повод для споров окончательно отпал: Пржевальский — представитель общеевропейской гаплогруппы R1a, той самой, к которой принадлежит актер Миронов. И уж никак не к сталинской G2. Между тем анализы ДНК таких близких родственников, как отец и сын, показали бы стопроцентное совпадение. «Я рад, что дворянский род Пржевальских наконец-то избавился от этой легенды», — сказал нам потомок путешественника"

https://www.shkolazhizni.ru/%40sims/posts/10467/?utm_source=chatgpt.com

Только у одного внука. Релевантнее было от  дочери, или сына.

Объясняю. 

По результатам анализа Y‑ДНК внука Сталина (Александра Бурдонского), а, значит, у отца. У двух прямых потомков.
Только мужская линия: гаплогруппа определяется только у мужчин, потому что женщины не имеют Y-хромосомы.
Т.е.  дочь тут не нужна.
О генетическом  исследовании было где много написано, его результаты не вызывают сомнения.
"Поскольку прямой анализ ДНК Сталина был невозможен, материал взяли у его внука, режиссёра Александра Бурдонского. Исследование выявило, что предки вождя, скорее всего, происходили из Осетии. Клёсов обнаружил в геноме гаплогруппу G2a, типичную для Северной Осетии, где её носителями являются свыше 60% жителей. Среди грузин эта вариация встречается лишь у 20%, что делает осетинскую версию происхождения более вероятной".
https://life.ru/p/1743835

Если у двух мужчин одинаковые Y‑гаплогруппы, есть высокая вероятность, что они связаны по мужской линии. 

Но если гаплогруппы разные, то невозможно быть прямыми родственниками по мужской линии  — мутация не меняется быстро и не может изменить кластер за одно-два поколения.

Т.е. мама Сталина точно папе не изменяла с Пржевальским! 

Родился ли Сталин от Пржевальского?
Существует городская легенда, что отцом Иосифа Сталина был знаменитый путешественник Н. М. Пржевальский.

Однако:
Нет документальных свидетельств его пребывания в Гори в период зачатия (весна 1878 г.) и ни одной записи об общении Пржевальского с семьёй Геладзе.
Генетика: у Пржевальского определён гаплогруппу R1a, а по недавно опубликованным данным у прямых потомков Сталина – гаплогруппа G2 (несовпадение исключает отцовство)  
Появление слухов: впервые они зафиксированы в 1939 г. польской газетой без ссылок на реальные факты, затем активно опровергались советскими учёными и семьёй Пржевальского.

Вывод: по надёжным метрическим актам, исследованию биографий и ДНК‑анализу отец Иосифа Сталина – Виссарион (Бесо) Джугашвили. Версия о Пржевальском не имеет ни документальной, ни генетической основы.

Вы говорите ясно и чётко - что Вы хотите сказать!
Бассаев, Хоттаб, Сырский и Залужный к Сталину уж точно никакого отношения не имеют. 

Я, скажу честно, впервые близко сталкиваюсь с литературным ИИ. И, признаюсь, результат меня поражает.

Да это совсем не предел.
Вышел Grok 4, так он вообще... 

 А я думала, так проверяют, настоящие или нет.

И это тоже.  

Но вообще современные силиконовые имплантаты признаны биологически инертными и безопасными: многочисленные клинические испытания не выявили их связи с онкологическими или аутоиммунными заболеваниями. В 1992 году FDA разрешило повторное внедрение силиконовых имплантов после доказывания их безопасности, а в 2006 году не стало ограничивать их использование у здоровых женщин.

Но! Могут быть и проблемы. 

Локальные риски и осложнения 
Капсулярная контрактура: образование плотной капсулы вокруг имплантата, вызывающее уплотнение и искажение формы груди.
Разрыв оболочки и утечка геля: при повреждении импланта силикон может проникать в окружающие ткани, иногда требуя ревизии или замены.
Инфекция и воспаление: риск послеоперационного инфицирования снижается при соблюдении стерильности и высокой квалификации хирурга; при грамотной технике встречается редко.
Кровоизлияние (гематома) и отёк: могут возникнуть в первые дни после операции; обычно полностью рассасываются или требуют пункции.
Миграция силикона и уплотнения: при формировании капсулы и микроповреждениях могут образовываться узелки, ощущаемые как инородные тела.

Срок службы и необходимость ревизии
Срок службы имплантатов обычно составляет 10–15 лет, после чего рекомендуется оценить состояние оболочки и капсулы. Частота повторных операций по замене или ревизии имплантатов достигает 20–40 % в течение 8–10 лет после первичной установки. Плановая замена снижает риск осложнений и позволяет сохранить эстетический результат.

А у него такие вкусы1 Нашёл свой идеал

А силикон в темноте, если  на него фонариком...светится. Представляете...

Не совсем так. Силиконовые импланты не светятся в темноте при подсветке фонариком, так как силикон не обладает флуоресцентными свойствами и не излучает собственный свет. Эффект «свечения», который можно наблюдать, связан с субповерхностным рассеянием света в коже. Свет от фонарика проникает через кожу на несколько миллиметров, рассеивается в мягких тканях и выходит наружу, создавая иллюзию «свечения» участка кожи над имплантом. Это абсолютно нормальный оптический эффект, не связанный с самим имплантом.
Но выгладит это красиво!
Или, напротив, ужасно.
Зависит от вкусов мужчины. 

Да, и пруфы в студию.

Это действительно отдельная история. Как-нибудь потом расскажу...
Вот посылает мне как-то знакомая (она замужем) фотографию  где она,  абсолютно голая, качается на качелях, но все интересные места прикрыты волосами или доской качели.
...
Потом сказала, что это искусство.
Но красивая!

Спасибо за отзыв! 

Иногда мне кажется, что мужчинам тоже очень не хватает внимания. Чтобы погладили по щеке и сказали, какой он сильный, умный, сексуальный и любимый. Если это красивая женщина — приятный бонус.

 
Всё так. И всё же...

Мужчине нередко запрещено даже  самому себе признаться в этой потребности. В обществе, где от них ждут силы, сдержанности, рациональности, и, главное, уменья зарабатывать деньги, жажда нежности кажется слабостью. Но ведь даже самый сильный хочет, чтобы его обняли не за что-то, а просто так.
Чтобы кто-то прижал лоб к его груди — и остался.

Не за подвиг, не за мужество, не за деньги.
А за то, что он — есть. Именно он. Живой. Уязвимый. И такой нужный.

Хорошо написано! И точно!
Хотя у каждого были свои особенности биографии.
Но всё же, отмечу,  научиться читать в пять лет было необходимо для выживания.

Ну, это понятно. Любопытно же. 
Иногда нам кажется, что наши правители - это небожители, у которых "всё как-то не так".