Владимир Сединкин

Бесплатный кофе

Не надо меня жалеть

Пробуждение: Империя, корабль несущийся сквозь космос, сладкая парочка, абордаж и фотография

Кто бы мог подумать

Империя, приглашение, конгресс флебологов, незваные гости, ошеломить значит победить и порядок в танковых войсках

А в голове тот воскресный день...

Она давно его ждала...

Империя, Сириус-12, десантники в ловушке, ох уж этот Коперник-3, разговоры, тягостные мысли и Лисья стая

Склянка с настойкой остролиста и лисьего глаза подозрительно медленно падает под ноги. Тепло от выпитого поднимается из желудка к груди, затем мелким, но острым вулканическим песком сушит горло, жжёт горячей галькой слизистую рта и наконец начинает стучать пожарным билом кровью в голове. Это ненадолго, это пройдёт…

Через руины погибшего мира с драгоценным грузом

Империя, Евдокия, репортаж из психушки, зелоты не успокоятся, штурмовики всегда передний край и Каменный страж

- Одышкин!
- Да, ваше благородие!
- Кто у нас там ещё остался?
Только те что со Свечниковского переулка.
- Евдокия Фёдоровна меня уже на ужин заждалась! Может на утро их?
- Можно конечно и на утро ваше благородие, но они и так с ночи ждут уже. К тому же этот верзила, ну из-за которого Мефодию Васильевичу на пенсию уйти пришлось, скоро скандалить начнёт...
- Ладно-ладно... заводи! Я ему сейчас поскандалю! Я ему не Мефодий Васильевич... у меня не забалуешь!

Империя, старые знакомые, новый позывной, Сталин и схватка перед рассветом

Империя, отец и дочь, адвокат, инсургенты атакуют, глазами врага и поцелуй длиною в жизнь

Викинги, новый конунг, девочка-авария, дракон, ледяные великаны и алкоголь это зло

Империя, старая песня, авария в космосе, звёзды холодные игрушки и прощание

В конце коридора крытой галереи раздались шаги от которых сердце Тагина забилось в два раза быстрее. Не снимая с головы капюшон бывший наёмник вынул из ножен тускло блеснувший металлом нож. Нож, который он намеревался через несколько мгновений воткнуть в тело идущего к нему человека.

Империя, утро в полицейском участке, привидение, разбитое окно, ограбление банка, синие розы и Лапусик

Консервная фабрика, мечта ветерана, месть и дорожка из жёлтого кирпича

Империя, шевроны, патчи, отпускники, номер Тринадцать, надежда умирает последней и хорошо знакомый шлем

Империя, снайпер и вредные привычки

Империя, сложное задание, один в поле воин, старший сержант и слепой дождик

Ловко поймав брошенную монетку в десять центов, Генри, тут же спрятал её в боковой кармашек застиранной серой курточки и захлопнув короб для чистки обуви втянул его под козырёк парфюмерной лавки. Заморосивший снова дождик заставил бруклинских пешеходов поднять воротники плащей, пальто и одновременно ускорить шаг.

Империя, мерзавец, студентка, возмездие и самый вкусный сэндвич на земле

Я немного чокнутый...

Империя, экзамен, выпускник юнкерского училища, всё невзаправду и камер-полковник с добрым сердцем

Комфортабельный двухэтажный фюрер-экспресс «Gewinner» (Победитель) летел сквозь ноябрьский туман по железной дороге к городу Герингбургу. Крупнейшему городу в рейхскомиссариате Sibirien раскинувшемуся вдоль берегов реки Оби и до 1954 года носившему русское название Новосибирск…

Уже почти неделю русская армия осаждала Вейсенштейн – замок Ливонского ордена в верховьях реки Пярну, контролировавший пересечение сухопутных дорог и оказавшийся весьма крепким орешком для полководцев царя Ивана Васильевича. Пятьдесят воинов, по словам шпионов, кое-как умевших держать оружие в руках, на поверку оказались полутысячей опытных шведских рейтар и кнехтов. Предпринятый накануне штурм закончился смертью одного из царских любимцев. Малюту Скуратова уже вскарабкавшегося по лестнице на стену наповал убила мушкетная пуля…

Крепко удерживая в кулаке цепь, оканчивающуюся в металлическом ошейнике на шее одетого в лохмотья худого, жилистого, сероглазого мужчины, Охотник за головами швырнул того на пол и обвёл взглядом огромный зал, в котором когда-то располагался старый коллектор. Водопроводные трубы, вившиеся по стенам, были превращены в переговорные передающие звук наверх - в город, повсюду горели обыкновенные восковые свечи, а в центре пространства возвышался каменный трон, на котором восседал Мымранг – бог во плоти, Ужаснейший и Великолепнейший, Похититель света и Отец миров…

Выпустив облачко табачного дыма в воздух, седоусый ветеран прошёлся туда-сюда мимо восьмидесяти четырёх замерших перед ним в строю пикинеров.