Здесь не употребляли кокаин, не пели светлыми голосами и не ругались на правительство. Здесь все смотрели на меня с одной единственной целью — перерезать мне горло, когда я усну на поддоне, застеленном историческими, полосатыми матрасами, как в холерном бараке.
