С Тверской донеслось гулкое: «Возвеселимся, братие!» Серко пронзительно и жалобно заржал. Жуков быстро схватил его под уздцы и деловито бросил: – Ну-ка, шире шаг! Мне с Долгоруким делить нечего. И Серко на кобылу его все время кидается. Ходу, ходу! – Время на исходе, – грустно заметил Ломоносов.
