В бреду моём всё было невероятно – похоже и непохоже на действительность, как только и может быть, верно, в бреду. Я чертил на песке, смотрел на начертанное – часами, недвижным взором, будто не читая, а впитывая значения и смыслы, нисколько не сопереживая им, не радуясь и не негодуя; после, в какой-то миг дрогнув, точно поражонный чем-то, бросался на раскалённый песок и ползал по нему, елозил, пока не уничтожал всё – всё до последнего знака; тогда, убедившись, что ничего из прежнего уже не существует, а новое по каким-то, не зависящим от меня причинам, не настаёт, вставал и, задрав голову к небесам, принимался бешено хохотать: что, взяли?
Twitter
