Пустошь плыла. Лимо сидел рядом и щурился, как старый шаман, Бааффи жевала кактус, не парясь о последствиях, а мы с Серёгой стояли перед костром, за которым, ухмыляясь, сидел сам Дон Хуан.
— Ну что, путник, ты снова здесь, — сказал он, стряхивая пепел сигариллы в бездну бытия. — Что хочешь узнать?
Серёга прищурился:
— Если всё — Океан, а мы — капли, тогда как понять, когда пора нырять?
Примечания автора:
После этой Хроники повествование раздваивается.
Один путь уходит вглубь — туда, где реальность меняет лицо,
и на смену Пустоши приходит другая карта:
"КОНЕЦ — ТРАНЗИТ — НАЧАЛО".
Это уже не хроника выживания.
Это хроника искажения, где СССР — не страна, а отражение,
и герои узнают, что смешное может быть страшнее молчания.
Те, кто выберутся обратно, снова увидят Пустошь.
А пока — добро пожаловать в зону, где никто не смеётся.
Но кое-кто всё ещё шепчет: Bang-Bang & Smooch.
Twitter
