Тихо, гулко, как послевкусие от чего-то настоящего, и в уши ворвался гомон. Не просто шум — мир ожил. Табуретки заскрипели. Кисель плеснул по краям.
Справа от него, за тем же столом, сидели двое мужиков в спецовках. Один ел с хрустом, второй ковырялся в тарелке, как будто искал там ответы. Они переглянулись, и тот, что жевал, кивнул в сторону Серёги:
— Что, товарищ инженер, кисель не по душе? Или призрак капитализма в нём завёлся?
