Сырой мартовский ветер с Финского залива гулял по проспектам и набережным Ленинграда, вымещая свою досаду на немногочисленных прохожих. Его порывы свистели в воронках от снарядов, завывали в переулках, гуляли в опустевших домах с выбитыми стеклами окон. Но для старшины Степана Нефедова этот пронизывающий ветер был почти что музыкой. Которую он, вопреки всему, все-таки услышал, добравшись сюда.
