Утро коснулось оконца, пролезая осторожно, почти незаметно, ведь следовало же разобраться: с чего такая неприветливость и такое равнодушие? Скользнуло сероватой желтизной по шкафу, по столу, наконец, по руке молодой женщины, что прятала лицо в ладонях.
