Он слышал его впервые. Или, может быть, уже не впервые? Где-то на грани сна и бреда - тихое, едва уловимое «эхо» собственного голоса, повторяющее фразы, которых он не произносил. Сначала это казалось игрой уставшего сознания: шум воды в трубах, скрип старого дома, ветер за окном. Но ночи стали длиннее, а тишина - плотнее. Теперь «эхо» не просто отвечало на его мысли, оно начинало говорить первым.
