Надписи его остаются на песке неделями, месяцами. Похоже, время так долго убивали, что оно уже и не дёргается, или оно переродилось, будучи убитым, и теперь действует по сценариям непривычным. Так или иначе, он знает, что его нарратив - крик, несущийся над морем в ожидании, в жажде отзвука.
