Чего я не знал, так это куда, покачнувшись на обугленной корке газонов, я рухну в следующий раз, но уже догадывался: из нескольких несуществующих сезонов можно собрать целую жизнь.
Спрячьте этот роман от детей и особенно от взрослых: он бродит по психотропам, упоминает связи беспорядочные, побочные, незаконные, материально поощряемые и однополые, ныряет в притоны и червоточины, притом ничего не осуждает, то есть обязательно кого-нибудь оскорбит.
На фантасмагорическом диалекте здесь говорят о буднях, на языке простом как школьный двор — о границах, которых нет, и о том, что за ними.
"Пограничная зона" — роман о любви, которая никого не спасает, но которая есть, и с этим нельзя не считаться.
О замкнутой в ленту Мёбиуса трассе и продолжении пути, когда идти некуда.
О мире, который многослоен.
Об осях, дышать на которые рискованно, не дышать — смерти подобно.
О ключах, без которых жить можно, и о желании взломать замок, без которого тоже можно жить, другой вопрос — как.
О карусели чистилищ.
О безвоздушных замках и воздушных лабиринтах.
О шалой и алой заре на ускользающем горизонте.
О ветре свободы, который вопреки законам физики шумит даже в вакууме.
На фантасмагорическом диалекте здесь говорят о буднях, на языке простом как школьный двор — о границах, которых нет, и о том, что за ними.
"Пограничная зона" — роман о любви, которая никого не спасает, но которая есть, и с этим нельзя не считаться.
О замкнутой в ленту Мёбиуса трассе и продолжении пути, когда идти некуда.
О мире, который многослоен.
Об осях, дышать на которые рискованно, не дышать — смерти подобно.
О ключах, без которых жить можно, и о желании взломать замок, без которого тоже можно жить, другой вопрос — как.
О карусели чистилищ.
О безвоздушных замках и воздушных лабиринтах.
О шалой и алой заре на ускользающем горизонте.
О ветре свободы, который вопреки законам физики шумит даже в вакууме.
В любом чистилище лучше с приветом.
Надписи его остаются на песке неделями, месяцами. Похоже, время так долго убивали, что оно уже и не дёргается, или оно переродилось, будучи убитым, и теперь действует по сценариям непривычным. Так или иначе, он знает, что его нарратив - крик, несущийся над морем в ожидании, в жажде отзвука.
Когда знаешь, что за спиной - ВСЯКОЕ, и всё-таки оборачиваешься.
Сжатый роман о петлях - временных и прочих, любви, бегстве, смерти, бессмертии и акульих зубах, перемалывающих фонарное стекло. И не только фонарное стекло.
Крошечный и не в меру романтичный рассказ - якобы про любовь, на деле - про относительность «было» и «не было».
Когда коса «так надо» находит на камень «не хочу».
Драконы, вылупляющиеся из детских ошибок и вороха шарфов, ответственность и безответственность художника, впускающего в мир неприспособленные к нему формы жизни, победа над собой и измена себе во имя привязанности, пули, которые должны быть выпущены, и не только.
Рассказ об особых свойствах ночного метро, рекламных плакатов, баллончиков с краской и поездов дальнего следования.