Цикл «РОС: Не грози Дубровскому!»

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...

Судьба — странная штука. Еще вчера ты сокрушал армии мертвых во славу мирового древа, а сегодня заперт в немощном теле без капли маны. Род уничтожен, а долгов столько, что хочется умереть повторно.

Но я — друид Великого Леса и не привык отступать. Остановить меня сможет только жар преисподней. И судя по всему, я уже в аду. Иначе с чего бы моя одежда тлела, а пламя подбиралось к телу? Что ж, мне не привыкать выживать там, где остальные сдохнут.

Я — Дубровский и это моя история...