Книги #франция 18 века
Найдено 5 книг
Сцена 2.2
Через некоторое время. Улица. Робеспьер и Сен-Жюст разговаривают.
Робеспьер.
Мой друг, так мрачен ты сегодня был?
Сен-Жюст.
Процесса дантонистов я пока что не забыл.
Мне в страшном сне явился Демулен.
И предсказал,
Что превращусь я в тлен….
Робеспьер (пытается его ободрить).
Мой друг, Дантон мне тоже гибель предсказал,
Но голосу его рассудок не внимал.
Я знаю, что
Террор пока необходим,
Ведь враг нас ждёт,
Он цел и невредим.
Но если победим Союзные державы,
Не будет гильотина публике забавой.
Сен-Жюст.
Так значит, что
Военной миссии моей конец будет таков:
Век Просвященья, радости…..
Не надо больше слов.
Робеспьер.
Нам иностранный гнёт нужно прогнать!
Ну, Антуан, не забывай писать!
Через некоторое время. Улица. Робеспьер и Сен-Жюст разговаривают.
Робеспьер.
Мой друг, так мрачен ты сегодня был?
Сен-Жюст.
Процесса дантонистов я пока что не забыл.
Мне в страшном сне явился Демулен.
И предсказал,
Что превращусь я в тлен….
Робеспьер (пытается его ободрить).
Мой друг, Дантон мне тоже гибель предсказал,
Но голосу его рассудок не внимал.
Я знаю, что
Террор пока необходим,
Ведь враг нас ждёт,
Он цел и невредим.
Но если победим Союзные державы,
Не будет гильотина публике забавой.
Сен-Жюст.
Так значит, что
Военной миссии моей конец будет таков:
Век Просвященья, радости…..
Не надо больше слов.
Робеспьер.
Нам иностранный гнёт нужно прогнать!
Ну, Антуан, не забывай писать!
Этой встречи на самом деле не было. Она привиделась знаменитому французскому публицисту Камилю Демулену и позволила многое понять. Ему не по пути с его бывшим другом.
Рассказ про раскаяние Шарлотты Робеспьер, сестры Максимилиана и Огюстена Робеспьеров.
Я - фонарь.
К Равенству, Братству, Свободе я путь освещаю,
От интриганов я мир очищаю.
Я фонарь -
Кровью предателей вечно полит,
Аристократов здесь столько висит.
Ну же, французы, ко мне идите:
Кровью мерзавцев меня оросите.
Но для невинных прошу я пощады:
Не надо их вешать, братья, не надо!
Я - фонарь.
К справедливости путь освещаю.
Террор и убийства я запрещаю.
Ну же, французы, пойти «ça ira»!
Свобода, Равенство, Братство- ура!
Aux armes, citoyennes,
Бейте в набат -
Аристократ во всём виноват.
И понимают наши умы:
Смерти достойны они, а не мы.
К Равенству, Братству, Свободе я путь освещаю,
От интриганов я мир очищаю.
Я фонарь -
Кровью предателей вечно полит,
Аристократов здесь столько висит.
Ну же, французы, ко мне идите:
Кровью мерзавцев меня оросите.
Но для невинных прошу я пощады:
Не надо их вешать, братья, не надо!
Я - фонарь.
К справедливости путь освещаю.
Террор и убийства я запрещаю.
Ну же, французы, пойти «ça ira»!
Свобода, Равенство, Братство- ура!
Aux armes, citoyennes,
Бейте в набат -
Аристократ во всём виноват.
И понимают наши умы:
Смерти достойны они, а не мы.
В сердце Парижа, во времена Великой французской революции, судьба сталкивает человека с непримиримыми силами боли, страха и морали. Пьер Брессон — бывший писец, ставший палачом — вынужден пройти по грани между законом и безумием, справедливостью и жестокостью, жизнью и смертью. В вихре неизбежных казней и неумолимой истории он пытается понять, что удерживает людей в очереди на смерть и почему даже в аду может возникнуть надежда.
Где заканчивается человек и начинает тьма? Как выжить, когда каждый новый день — игра на выживание с судьбой, а прошлое становится призраком, который не отпускает? Эта повесть — мрачный и глубокий взгляд на тень революции, на мучительный выбор и неизбежный внутренний кризис того, кто становится орудием перемен, и тех, кто попадает в паутину безысходности.
Где заканчивается человек и начинает тьма? Как выжить, когда каждый новый день — игра на выживание с судьбой, а прошлое становится призраком, который не отпускает? Эта повесть — мрачный и глубокий взгляд на тень революции, на мучительный выбор и неизбежный внутренний кризис того, кто становится орудием перемен, и тех, кто попадает в паутину безысходности.