Самый странный и памятный вечер из десятого тома "Часа нашего торжества"!

Новая иллюстрация к 10 тому "Часа нашего торжества" от Василя Салихова получилась настолько  потрясающе аутентичной и, одновременно с тем, необычной, что романист неустанно хлопает в ладоши иллюстратору...
И вот вам загадка:

Что, по-вашему, делают Райнерий, Генри, Ингрид и мальчик Том?

 Подсказки, для разворота мыслей в нужное русло:
а) в комнате находится еще и Бен, но он не попал в "кадр".
Бен не изображен, не потому что "и так уже куча народа", а  просто потому что, по правилам мероприятия, не может находится в этот момент  рядом  с Ингрид.
б) это мероприятие может происходить как каждый день, так и  согласно  катарского календаря
в) предмет, который в руках у Райнерия - из всей этой компании -  удостоен  держать только он
г) на столе не "пустовато",  это событие столетиями происходит только так - и никак иначе
д) у этого события есть официальное наименование
е) такое "мероприятие", согласно катарскому богословию, можно проводить в любом месте. В 10 томе оно происходит в гостинице Орландо во Флориде - вот почему герои так легко одеты (обычно во время этого события  за окном холодно).
ж) в течение сюжета романа это событие происходит с завидной регулярностью, но еще ни разу - так торжественно, как  на иллюстрации
з) в календаре современных ортодоксальных христиан тоже есть такое событие

Хорошенько подумайте! Изучившие роман хотя бы до середины - в теории - олжны почти мгновенно понять, о чем же идет речь! 

Те, кто уже догадался или, напротив, не имеет понятия (ибо это ни на что обычное не похоже) - могут заглянуть в дальнейший текст. Ответ вас точно удивит!

[ВНИМАНИЕ СПОЙЛЕР\ОТВЕТ НА ЗАГАДКУ]

Эти ребята празднуют Рождество - 25 декабря 1999 года (Церковным календарем катаризма являлся Григорианский)

И именно так празднуют вообще любой религиозный катарский праздник: священник говорит проповедь, произносит над обычным хлебом "Pater" (молитва "Отве Наш" на латинском языке; языком катарской литургии является латинский) и раздает куски всем присутствующим. Далее  хлеб съедается и следует беседа на тему религиозного события, которое вспоминается в данный день. И все!
Нет, они не накрывают стол, не веселятся, не едят вкусняшки, и не украшают помещение. Фигурки ясель, младенца и животных - это тоже не про катаризм. Это абсолютно не похоже на "традиционное" Рождество и, вероятнее всего, на праздник тоже. Но суть мероприятия не в радостном времяпрепровождении, а в строгом почитании памятного события.

Салфетки на столе - для того чтобы разложить на них куски хлеба. А очки - снял Райнерий, во избежании того, чтобы они спали, когда он будет наклоняться над хлебом.

Центральным событием любого религиозного праздника в катризме является благословение хлеба (обряд "Хлеб святой молитвы"), но благословлять хлеб можно не только к празднику, но и к любой трапезе - хоть по нескольку раз в день. Это вполне обычная ежедневная практика в катаризме: вот почему в романе таких сцен -  с благословением хлеба -  не мало. Но только в дни религиозных праздников благословение делается так торжественно, как на иллюстрации.

На мероприятии может присутствовать кто захочет, поэтому Бен, не имеющий  никакого отношения к катаризму, тоже пришел. А встать рядом с Ингрид он  не может исключительно потому, что мужчины и женщины никогда не  сидят\стоят рядом с друг другом за столом - то есть есть четко женская и мужская  половины стола.

Сцена описана как раз от его лица:
Мы поднялись в номер Генри и расселись за маленький стол, который  предполагался как письменный, но они перенесли его в центр комнаты.  Стулья стояли только с одной стороны, с другой была кровать: я тут же  догадался, что нам – на стулья, а Ингрид сядет прямо на застеленную  постель. Райнерий за стол не садился: он ходил туда-сюда, будто ожидая  чего-то, потом взглянул на меня тревожно – я кивнул, мол, больше никого  не ждем. Том сидел рядом со мной – весь счастливый сейчас лопнет, и  улыбался, и улыбался… «Вот зачем я здесь» - решил я, подмигнув ему.  «Наступает время, которое мы ждем каждый год, и о котором не забываем ни  на час. – Райнерий заговорил, стоя спиной к окну, шагах в двух от  стола; я повернулся к нему, мгновенно стало очень тихо, - Сегодня  родится Иисус – Слово Господа, Благая Весть о нашем Спасении, о Спасении  каждой души, заточенной внутри тел этого мира...".
[ дальше  в тексте идет большой текст проповеди].
«Оратор  «жжет»! - пришло мне в голову, - Наверное же можно показать как-то, что  всем понравилось, нет?». Тут они начали вставать с мест, я апатично  всех поддержал, готовясь, лишь бы не косячнуть, но действие снова  замедлилось, и где-то я уже видел точно такую сцену: Райнерий взял в обе  руки хлеб, и держа его прямо перед собой, произнес что-то не громко. Я  бы сказал: специально не громко, и даже вспомнил что – «Pater»! Все  ждали. А пацан так совершенно от удовольствия чуть из шорт своих не  выпрыгнул! Что во всей этой незамысловатой церемонии приносит ему такое  счастье – без понятия!
На плече Райнерия висело небольшое белое  полотно с симпатичной ручной вышивкой – мы утром его вместе с хлебом и  набором бумажных салфеток купили. Разрезая хлеб, он держал его на весу,  прижимая к ткани, и сразу после раскладывал куски. Тарелок у нас не  было: как я понял, вместо них – напротив каждого лежала бумажная  салфетка. Всего вышло пять кусов, по ходу не объяснялось, нужно ли есть  сразу или подождать… Глянул на Тома, а тот глаз не сводил с Райнерия,  хотя хлеб ему уже раздали… «Не плохо бы выдавать правила для новеньких!»  - сконфуженно хмыкнул я про себя.