Оправдательная речь в защиту трёх мушкетёров и д'Артаньяна

 В последнее время мне всё чаще стали попадаться в сети отзывы на «Трёх мушкетёров», авторы которых защищают миледи и всячески осуждают четырёх неразлучных. 

Ну что ж, всякая точка зрения имеет право на существование. Изложу свою и приведу аргументы в защиту четырёх друзей. Убедительные или нет, решать вам.

Все доводы будут взяты из текста романа, а не из воспоминаний современников или серьёзных исторических трудов. Потому что речь идёт о мушкетёрах, Анне Австрийской, Ришелье и других персонажах, какими их показал Дюма, а не об их возможных прототипах либо реальных характерах исторических лиц.

1)Мушкетёры предатели. Плевали на королевские указы (в частности тот, который запрещал дуэли), всячески пакостили кардиналу Ришелье, мудрому государственному деятелю, радевшему о благе Франции, покрывали шашни королевы с Бекингэмом, врагом их короля и страны. 

В самом деле? 

Людовик XIII свалил управление государством на плечи Ришелье, не находя в себе ни мужества, ни желания забрать бразды правления назад – это ж так утомительно и скучно – государственные дела. Но поскольку самолюбие требовало хоть какого-то реванша, он поощрял своих мушкетёров ввязываться в поединки с гвардейцами кардинала и побеждать их. А каждое поражение мушкетёров воспринимал как личное оскорбление. Кардинал отвечал симметрично. Во-первых, помянутое самолюбие требовало достойного ответа. Во-вторых, Ришелье понимал, что, если не дать королю возможности поиграть в эту своеобразную «войнушку», его величество может закусить удила, и тогда последствия будут непредсказуемыми и уж точно неприятными. Ну и где тут измена? Стычки и дуэли с гвардейцами кардинала происходили с одобрения короля, верховного сюзерена для всех дворян королевства.

Кстати, ум и таланты Ришелье-политика все четыре мушкетёра признавали и уважали. Напакостили же они ему лишь дважды: в истории с подвесками и когда попытались сорвать убийство Бекингэма.

Теперь что касается истории с подвесками. Историю Анны и Бекингэма Дюма изображает как платонически-куртуазные отношения между рыцарем и его дамой сердца. Бекингэм и хотел бы большего, но королева оставалась холодна и неприступна. 

Вспоминаем сюжет романа: Бекингэм примчался в Париж, вызванный подложным письмом королевы. И что должна была делать Анна Австрийская? 

Сдать герцога полиции? Во-первых, это был бы скандал, чреватый возможной войной с Англией, ибо Бекингэм был первым министром короля Карла I. Во-вторых, над этой пикантной и нелепой историей потешались бы при всех дворах Европы. В-третьих, любой женщине, даже если она и королева, польстит такое исступлённое и безрассудное обожание, тем более учитывая, какой у неё был муж. 

По-тихому избавиться от Бекингэма, велев закопать обезображенный труп где-нибудь в глухом лесу? Во-первых, слишком жестоко. Во-вторых, не факт, что у Анны были под рукой надёжные и умелые убийцы. В-третьих, опять же чревато последствиями, если недостаточно хорошо заметут следы. В-четвёртых, см. последнее предложение предыдущего абзаца.

Так что Анна выбрала единственно возможный выход: встретилась с герцогом (он ведь отказывался покидать Париж, не увидевшись с ней) и подарила ему памятный сувенир. Не будь это подарком короля, всё обошлось бы без последствий.

Далее: в чём выразилось предательство мушкетёров? Д’Артаньян встретил Бекингэма случайно, когда выслеживал Констанцию, мучаясь ревностью (о его отношениях с Констанцией будет потом). И что он должен был сделать? Позвать стражников и сдать им герцога? После такого ему бы не подал руки ни один дворянин. 

В историю с подвесками д’Артаньян ввязался ради прекрасных глаз Констанции, а его друзья – из дружбы и преданности. Рыцарственное лихачество ради прекрасной дамы и близкого друга, а не расчётливая измена.

 В этой истории королева Анна была виновна в глупой неосторожности, но уж никак не в супружеской измене, так что позорного развода она не заслуживала. Мушкетёры всего лишь благополучно разрулили последствия неосмотрительного поступка королевы. Кстати, сделали они это бескорыстно, потому что деньги, данные им Констанцией, они потратили на поездку в Лондон, от золота, которое предлагал ему Бекингэм, д’Артаньян отказался, подаренных Бекингэмом лошадей друзья благополучно профукали, а перстень, подарок Анны, продали, чтобы послать к королеве и лорду Винтеру гонцов с предупреждениями. К тому же, эти подарки не окупали риска, которому они себя подвергли, и проблем, которые они себе нажили. Будь они корыстными и бесчестными людьми, им было бы достаточно продать эту тайну кардиналу (и получили бы побольше, и проблем бы не заимели). 

Пытались сорвать убийство Бекингэма? Во-первых, на том, чтобы спасти герцога, больше всех настаивал д’Артаньян, на которого произвёл сильное впечатление пылкий и харизматичный английский вельможа. Во-вторых, им нужно было нейтрализовать миледи из соображений собственной безопасности.

2) Мушкетёры аморальные и бесчестные люди. Ловеласы, пьяницы, игроки, альфонсы и чуть ли не насильники (эпизод, когда д’Артаньян заводит интрижку с миледи под личиной графа де Варда).

Ловеласами можно назвать только двоих: Арамиса и д’Артаньяна. 

Начнём с Арамиса. Да, у него огромное количество романов с разными женщинами (обычно замужними). И что? Тогда супружеская верность была скорее исключением, чем правилом. Арамис – сын своего времени. 

Замечу, что он развлекался со взрослыми, светскими, достаточно искушёнными женщинами с их добровольного согласия и для взаимного удовольствия. Нигде в книге нет ни одного намёка, что Арамис хоть раз применил насилие или шантаж, либо совратил, к примеру, наивную юную девицу, только что покинувшую монастырский пансион. Если же мужья этих дам сочли бы себя оскорблёнными, то у них, как и у Арамиса, имелись шпаги, а уж трусом Арамиса никак не назовёшь.

Д’Артаньян в Гаскони пережил несколько мимолётных интрижек. Первое его серьёзное увлечение – это Констанция. Да, она замужем. Но для того времени супружеская верность (см. выше). К тому же Констанцию он ни к чему не принуждал, а просто признался ей в любви. Она вольна была отвергнуть или принять его признание (о Констанции ещё будет). Ради неё он пошёл на огромный риск, ввязавшись в историю с подвесками. Всё окончилось благополучно и, казалось бы, их с Констанцией ожидало счастье, пусть и незаконное. Но тут её похитили.

Д’Артаньян пытался её найти в меру своих сил, даже обратился за помощью к капитану мушкетёров де Тревилю. Безрезультатно. 

И тут он вновь встречает миледи и увлекается этой бесспорно красивой и обаятельной женщиной. Поведение его не слишком красиво, но вполне естественно для юноши двадцати с небольшим лет. Грубо говоря, гормоны взыграли. Будь Констанция возле него, но её нет… Однако он не планировал никаких интриг против миледи: часто бывал у неё, говорил комплименты, целовал руки, но не более того. И если бы не Кэтти…

Вот Кэтти трудно не осуждать. При всех пороках миледи для Кэтти она была неплохой и щедрой госпожой. А Кэтти её просто-напросто предала, надеясь завоевать таким способом благосклонность д’Артаньяна, хотя могла бы попытаться очаровать его и без этого. Д’Артаньяна почему-то осуждают и за поведение Кэтти, хотя он ни на что подобное не рассчитывал и это инициатива самой Кэтти.

А вот когда д’Артаньян, подслушав беседу миледи и Кэтти, узнал, что миледи замешана в похищении Констанции, что она ненавидит его и планирует отомстить за историю с подвесками и за то, что он не убил лорда Винтера, его отношение к ней резко изменилось.

Даже для той нестрогой эпохи открыто признаться в том, что желаешь смерти брату мужа ради большого наследства (притом, что миледи отнюдь не бедствовала), было уже чересчур. И д’Артаньян решил, что по отношению к такой женщине все средства хороши. Чести это ему не делает, но и в монстра не превращает.

Если и были у д’Артаньяна какие-то угрызения совести, то они испарились, когда миледи попыталась натравить его на графа де Варда, расплатившись за это своим телом. Вспомним, ведь потом, пытаясь свести счёты с д’Артаньяном, она пустила в ход и наёмных убийц, и яд. Почему же, чтобы отомстить де Варду, надо было обязательно платить собой? Что мешало пустить в ход те же средства? Ах да, де Вард был любимцем кардинала, его смерть стали бы расследовать. Вполне объяснимо, но уважения не вызывает.

Пьянство? Пьёт по-настоящему один Атос, и не от хорошей жизни. Остальные время от времени выпивают, но не более того (для дворян того времени обычное дело).

Игроки? Этим грешило большинство дворян разных эпох. Играют постоянно, кстати, только двое: Атос и Портос. Д’Артаньян играет очень редко, а Арамис – никогда.

Альфонсы? Арамис один раз получает от герцогини де Шеврез золото и коня. Кстати, он куда больше рад письму от своей возлюбленной, чем золоту. Пресловутое кольцо д’Артаньяну (думая, что это де Вард) подарила сама миледи, хотя он пытался отказаться. Причём она была уверена, что знатный и богатый де Вард не сочтёт это оскорблением, то есть для того времени подобное было в обычае. Так что на роль альфонса тянет один Портос, но, повторяю, в ту эпоху это не считалось чем-то особенно постыдным.

3) Мушкетёры убийцы. Как мог Атос повесить миледи? Какое право имели мушкетёры её казнить?

Атос влюбился в миледи и пошёл на чудовищный по меркам XVII века мезальянс. Как он сам говорит д’Артаньяну, большинство аристократов того времени применили бы либо силу, либо золото. Женитьба на миледи стоила ему ссоры со всей роднёй (что обычно не очень приятно). И он внезапно обнаружил, что его любимая жена – заклеймённая преступница. Какой реакции от него надо было ждать? Убийство в состоянии аффекта – закономерный итог.

Куда подлее было бы, если бы Атос спокойно вернулся вместе с миледи в замок, через пару дней дал бы ей отравленного вина или столкнул с лестницы, и, выдержав положенный траур, женился бы на аристократке. Однако ничего подобного ему в голову не пришло, да и за то, что сделал, он, по сути, сам себя наказывает, спиваясь (то есть совершая медленное самоубийство).

Удивляют аргументы в стиле: он должен был её расспросить, дать ей возможность оправдаться. По-моему, это она должна была рассказать ему правду или хотя бы скормить историю наподобие той, что поведала Фельтону. Именно её молчание сказало Атосу, что замуж она выходила по расчёту, а не по любви. Любимых обычно не обманывают. И, кстати, именно то, что его обожаемой женой руководил голый расчёт, разъярило его едва ли не больше, чем сам факт клейма.

А ещё очень удивляет мышление защитников миледи: она была вправе мстить д’Артаньяну за то, что он обманом (как ни крути) провёл с ней ночь. Ну ок, была вправе. А вот Атос был не вправе мстить за куда больший обман. Не понимаю подобной логики.

Мушкетёры не имели права казнить миледи. Да, не имели. Но сколько же можно?

Во-первых, отравленное вино в подарок – это уж слишком кровожадно. Чистое везение, что обошлось без горы трупов. А кому же хочется ходить, оглядываясь по сторонам, и постоянно проверять еду и питьё?

Во-вторых, отравление Констанции. Да, Констанция не ангел: помогала королеве в тайных и не слишком законных делах, собиралась изменить мужу. Но, во-первых, не миледи её судить. Во-вторых, лично ей Констанция ничего не сделала. В-третьих, многие ссылаются на приказ его высокопреосвященства. Но его высокопреосвященство – вот незадача! – не давал своим агентам приказа прикончить Констанцию Бонасье, где бы они её ни встретили. Найти планировал, да. Использовать в своих интересах, возможно. А вот убивать приказа не давал, так что это чистой воды самоуправство миледи.

В принципе Портос и Арамис могли бы обезопасить себя, прекратив дружбу с д’Артаньяном и Атосом. Но это были бы уже не мушкетёры, а трусливые приспособленцы. Вот это и впрямь было бы подло.

Так что мушкетёры просто на этот раз нанесли удар первыми. И, между прочим, толчком стало именно убийство Констанции: даже после истории с отравленным вином Атос советовал д’Артаньяну встретиться с миледи и попытаться договориться о мире.

И вот ещё что странно: защитники миледи почему-то рьяно осуждают Констанцию. Давайте сравним поведение обеих женщин.

Констанция:

Провела Бекингэма во дворец, до этого записочки и платки носила, а также добровольно вызвалась найти гонца в Лондон, чтобы привёз подвески. 

Собиралась изменить мужу с д’Артаньяном.

Как думаете, многие женщины, ведущие рутинный образ жизни, удержались бы от соблазна поучаствовать в романтической истории? Ах, прекрасная несчастная королева! Ах, благородный пылкий герцог! Как трогательно, как романтично! Нигде в тексте нет ни слова о том, что Констанция рассчитывала на какую-то материальную выгоду. Из-за всего, что она делала, у неё только прибавлялось неприятностей. К тому же Констанцию во всё это втравил её крёстный, которому она доверяла.

Что касается измены мужу… Как Бонасье любил свою жену, она имела возможность услышать во время его беседы с Рошфором. И многие женщины в такой ситуации устояли бы перед симпатичным юношей, готовым по одному её слову рискнуть жизнью? Кстати, изменять мужу для Констанции отнюдь не было привычкой, о чём прямо пишет автор.

То, что Констанция не интриганка, а доверчивая дурочка, видно уже по тому, как легко она попадает в сети миледи. И как дорого за это платит.

Миледи:

Сбежала из монастыря в компании с молодым священником, то есть совершила уголовно наказуемое деяние. Да ещё священник украл и продал священные сосуды.

Сбежала из тюрьмы с помощью сына тюремщика.

Вышла замуж за Атоса, скрыв своё прошлое.

Вышла замуж за лорда Винтера-старшего, который умер при таинственных обстоятельствах.

Стала агентом Ришелье.

Похитила алмазные подвески у Бекингэма.

Очень хотела смерти деверя.

Планировала убить де Варда руками д’Артаньяна.

Дважды пыталась убить д’Артаньяна.

Подстрекнула Фельтона убить Бекингэма.

Отравила Констанцию.

За побег из монастыря лично я миледи не осуждаю. С большой долей вероятности её забыли спросить, хочет ли она быть монахиней. А если нет истинного призвания, да к тому же и характер неподходящий, то монастырь покажется хуже каторги. Однако с кражей всё не так просто. Всё же люди тогда были более набожными. Неужели не было никакого другого способа раздобыть денег (да хоть занять у городского палача, брата священника)? Допустим, что не было, и пойдём дальше.

То, что она сбежала из тюрьмы с помощью сына тюремщика, тоже вполне оправданно. Жить захочешь, ещё и не на такое пойдёшь. 

Но тому, что начинается дальше, оправдания нет. Ты хотела сбежать из монастыря и жить на свободе? Ок, сбежала. Так кто же тебе мешает выйти замуж за своего возлюбленного и жить с ним счастливо дальше? Ах, он священник? Но у него это на лбу не написано, а Интерпола и международной базы данных по поиску преступников тогда ещё не существовало. Так кто же им мешал обвенчаться и зажить спокойно? Священники обычно получали неплохое образование, так что он мог бы работать, к примеру, секретарём у кого-нибудь вроде мэтра Кокнара и постепенно устроиться на лучшее место. А можно было и вовсе уехать в Новый Свет в поисках счастья и богатства.

Но аппетит приходит во время еды. Раньше хотелось свободы, теперь хочется блеска и роскоши. И такой удобный случай: в руки сам идёт титул графини со всеми сопутствующими плюшками. А правду влюблённому жениху знать необязательно.

Миледи чудом спасается после случая на охоте. Казалось бы, время немного подумать над своей жизнью и задаться вопросом: а правильно ли я поступаю? Не прилетит ли мне рано или поздно бумеранг?

Каким-то образом она выходит замуж за английского аристократа, который вскоре умирает. Можно было бы предположить, что на этот раз миледи любила мужа, честно рассказала ему всю правду о себе, а умер он по естественным причинам. Вот только будь это так, миледи не стала бы желать смерти брату мужа только лишь ради того, чтобы получить ещё одно наследство. Хотя бы в память о муже не стала бы, тем более что ничего плохого ей лорд Винтер-младший не сделал.

Теперь миледи богатая вдова, принятая в высшем свете Англии. Чего лучше: живи, радуйся жизни, расти сына, наслаждайся роскошью и придворными увеселениями. Но нет, ей понадобилось стать агентом Ришелье, а политический шпионаж – дело по умолчанию грязное и тот, кто влезает в него, должен быть готов к разного рода неприятностям. И главное – зачем?

Переходим к подвескам. Бекингэм, как ни старался его приукрасить Дюма, – далеко не подарок. Власть, которую он должен был использовать на благо Англии, он использует исключительно в собственных интересах. Но лично миледи Бекингэм не сделал ничего плохого, а она его просто-напросто обвела вокруг пальца. Да, из соображений служебного долга, однако мне непонятно, почему миледи (по мнению её защитников) имеет право манипулировать людьми, а вот обмануть её никто права не имеет.

Кстати, удивительно, что у миледи порывы необузданной и неоправданной щедрости (кошелёк с золотом Кэтти, кольцо д’Артаньяну) перемежаются с приступами такой же неоправданной скаредности (не выехала в Париж с подвесками, пока кардинал не выслал денег на дорогу). Отправься она в Париж тотчас же, как достала подвески, и никакой д’Артаньян просто не успел бы ничего сделать. Но это так, к слову.

О том, что нехорошо желать смерти человеку, который не сделал тебе ничего плохого, только лишь из-за денег, притом, что ты не голодаешь и не нуждаешься, я уже писала.

Получив оскорбительное письмо якобы от де Варда, миледи решила избавиться от него руками д’Артаньяна. Да, всю эту кашу заварил сам гасконец, но миледи на тот момент этого не знает и без всяких угрызений совести натравливает одного своего поклонника на другого. Как именно д‘Артаньян будет выпутываться из неприятностей, которые могла бы повлечь за собой смертельная дуэль с де Вардом, её не волнует, она в любом случае планирует вскоре избавиться от этого самонадеянного глупца, пусть только он сначала убьёт презренного де Варда.

Пытаться убить д’Артаньяна у миледи есть повод и некоторое право. Но второе покушение ни в какие ворота не лезет. Посылая дюжину бутылок отравленного вина, нужно понимать, что с огромной вероятностью человек выпьет это вино с приятелями, которые ни в чём не провинились. Ах, для неё люди не более чем щепки? Ну, тогда не надо обижаться на последствия.

Что до Фельтона… Да, Фельтон обязан был думать головой. Да, он отплатил Винтеру чёрной неблагодарностью. Но это не отменяет того факта, что в этом эпизоде миледи наиболее ярко предстаёт как великолепный (нельзя не признать) и бездушный манипулятор.

А уж хладнокровно отравить женщину, не сделавшую тебе ничего плохого… За то, что Констанция помогала королеве, её вправе покарать король. В крайнем случае кардинал, как первый министр. Но не миледи, ей никто этого не поручал и таких полномочий не давал. Чистой воды месть, чтобы побольнее ударить д’Артаньяна, так что, казнив миледи, мушкетёры поступили с ней так же, как она с Констанцией.

Ну и кто больше заслуживал смерти: Констанция или миледи?

Это всего лишь моё субъективное мнение. Истиной в последней инстанции его не считаю. Буду рада узнать ваше, если оно будет вежливым и аргументированным.