Богатырь Великой войны

Есть в Киево-Печерской Лавре могила Ильи Муромца. Сам я её не видел, хотя в Лавре был. Нет, не пропустил – её бы я точно не пропустил. Просто тогда останки богатыря ещё не нашли, хотя поиски велись наукой совместно с церковью очень активные. Потом восстановили портрет Ильи, церковные власти подсуетились и причислили его к лику святых. Так что сейчас он по церковному зовётся Преподобным Ильёй Муромцем… В наше уже время про богатырей сняли развесёлый мультик пошловатого голливудского пошиба. Даже бутафорский меч для саркофага сделали. В общем постарались на славу, превратив светлую память в бренд…

Однако в памяти народной он навсегда останется воином, бойцом, народным героем, защитником Светлой Руси. Ведь живы мы и живы ещё его потомки. И они, так же, как их легендарный предок, когда нужно берутся за оружие. Так было и в Отечественную Войну. 

Я расскажу лишь про одного из них. К 1943 году миномётчик Константин Иванович Гущин в звании лейтенанта командовал взводом миномётной роты 253-го гвардейского стрелкового полка 85-й гвардейской стрелковой дивизии. Полковой миномёт – грозное оружие, и люди для работы с ним нужны крепкие. Чтобы в этом убедиться достаточно посмотреть на его характеристики:

Полковой 120мм миномёт образца 1938(43) года:

Калибр: 120 мм

Длина: ствола 1,86 м; канала ствола 1,54 м

Боевая масса: 280,1 кг

Вес мины: осколочной 16 кг

Расчёт - 6 человек

Стоимость их по сравнению с артиллеристским орудием в десять раз меньше и тыл исправно давал миномёты.

А фронт их успешно использовал для очистки нашей земли от всевозможной европейско-фашистской нечести.

Понятно, что ворочать такой штукой непросто. Это тяжёлая работа – как раз для богатырей.

Бой 18 сентября 1943 года у деревни Плотки Глинковского района Смоленской области был на редкость тяжёлым. Немцы изо всех сил пытались вернуть себе инициативу и с потерями не считались. Они уже сумели пробиться до позиций полковой миномётной батареи. Потери росли и с нашей стороны. Поредели расчёты, выбыл из строя командир роты и лейтенант Гущин принял командование на себя. Отразили ещё две атаки, но цена была очень высокой – бойцов в строю почти не оставалось.

Вот и очередная, третья атака противника. Огонь с нашей стороны заметно ослабел, но подкрепления всё не было. Кончились боеприпасы. Немцы уже ворвались на позиции гвардейской батареи. Лейтенант Гущин выпустил по врагам два последних патрона из карабина. Всё? Нет! Гвардия не сдаётся. Гвардия сражается до конца.

Лейтенант выдернул из разбитой повозки оглоблю и выскочил из дворика прямо в гущу немецкой пехоты. Словно вернулись времена святорусских богатырей. Тяжёлый шум вспоротого тяжёлой оглоблей воздуха всякий раз заканчивался жутковатым звуком удара. Количество убитых фашистов росло стремительно. Они падали с расколотыми черепами, с проломленными грудными клетками. С рассвирепевшим лейтенантом пытались вступить в единоборство. Конец был один – смерть. В него пытались стрелять и даже один раз попали, но потомок Ильи Муромца раны не заметил. Окровавленная оглобля продолжала летать среди врагов, всякий раз унося ещё одного представителя «высшей расы». Вихрь смерти нёсся по полю! Наконец немцы не выдержали и стали уносить ноги. Всё. Бой был закончен.

Подошедшее, наконец, подкрепление удивлённо смотрело на позицию миномётной батареи – оно было завалено убитыми гитлеровцами. Насчитали 37 трупов с характерными повреждениями от удара «тяжёлым тупым предметом». Это целый взвод!

Про оглоблю в наградном листе писать постеснялись – середина 20-го века как-никак… обошлись нейтральным «рукопашным боем». Гвардии лейтенант Гущин был награждён за этот бой орденом Красной Звезды. Ну а потом: