Слёзы (нанохулиганство)

Короче, у меня понедельник и вот такое вот получилось:

* * *

Иванов шёл с работы, когда неподалёку что-зашипело, кто-то крикнул “газ!” и послышался топот множества ног. Стало першить в горле. Какой-то студент, кашляя и отчаянно матерясь, пробежал мимо. Иванов невозмутимо шёл дальше — это дело молодых. Студент упал и начал расцарапывать лицо. Из любопытства Иванов подошёл ближе — из под рук упавшего текли слёзы, неестественно сильно, как не может человек плакать. Испугавшись, Иванов склонился:

— Перестань! — рассердился он, хватая студента за руку.

На Иванова смотрели пустые выплаканные глазницы.

Он закричал. Он не хотел, это не его дело — он уже не молод, у него дом, у него работа. Ему бы чуть-чуть ещё перетерпеть и уже ничего не будет нужно.

Но он кричал, слезы текли из глаз. Мир расплывался, и только память показывала пустые глазницы несчастного студента.

По памяти Иванов нашёл путь домой. Он уже не кричал — охрип. Одежда, обувь — всё промокло от слёз.

Видимо из-за газа что-то случилось с глазами. Иванов всё плакал, но не в полную силу, как несчастный студент, а скупо, словно чтобы растянуть слёзы до конца жизни.

Он позвонил родителям. Мать старчески поворчала, что газ до них тоже дошёл, и глаза слезятся. Особенно, если новости глядеть. Но им, старикам, это дело привычное, чай не впервой. Так что поплачут и перестанут. Всегда так было.

Поначалу Иванов успокоился, через день-два даже приспособился. Размытый мир без всякой чёткости даже лучше показался, без мелких недостатков. На подушку Иванов приспособился стелить пакет, чтобы слёзы стекали. Ходил по улице чуть склонив голову — и на одежду не капало, и уважение проявлял перед кем надобно.

Все так ходили. И вроде бы жизнь стала налаживаться, пусть газ всё сильнее и сильнее становился. Ну да, сырость появилась, на улицах слёзы лужами собирались, текли по лестницам, выливались из трамваев, автобусов. А что с того? Всегда так.

Но к выходным как-то странно размягчился асфальт, стал проминаться под ногами. В доме ступеньки лестницы будто изъело чем-то. Утром Иванов принялся одевать рубашку, а она под руками расползлась.

Слезы от газа оказались едкие. Перед ними ничего не стояло. Дома начали медленно оплывать, а когда окончательно рушились, то слёз только прибавлялось. По улицам приходилось плавать, но лодки быстро разъедало и они тонули. Людям было не глубоко, да и в слезах мало кто тонул, только вот одежда разлезалась.

Наконец, газ исчез, слёзы схлынули в море, оставив на месте города покрытые зелёной травой холмы, где под яблонями бродили удивлённые люди.

Щурясь на яркое солнце, Иванов отдыхал на траве. Ему казалось, что в первый раз слёзы не пропали даром.