Интервью с самим собой (Первые дни в Израиле)

Автор: krukover

Ни в коей мере не надо рассматривать эти зарисовки, как путеводитель по Израилю.

Их не стоит, даже, рассматривать, как источник полезной информации Всему тому, что тут изложено, верить надо с большой осторожностью, так как автор взял интервью у себя самого на пятнадцатый день пребывания в стране.

Фотографии сам делал...

С чего начинается Израиль?

По крайней мере, не с картинки в твоем букваре.

В моем букваре на картинке был Кремль. Я же Кремле не был, хоть и считал его своим домом. Я-то считал, но другие считали по-другому. И жили в Кремле, хоть и не были моими родственниками.

С чего же начинается Израиль?

Первые дни провел в Натании, у брата. С утра пошел к морю. Иду долго, хотя до моря метров пятьсот. Жизнь города завораживает меня. Пять минут стоял, смотрел на кошку. Кошка переходила дорогу. Шла она неторопливо, смотрела по сторонам, потом уселась чесаться с полным безразличием к кавалькаде машин. И все эти машины стояли, замерла магистраль, ждали, когда негодяйка перейдет дорогу. И водители не сигналили, не топали ногами, не метали икру.

Снова иду и снова остановка. Теперь дорогу переходят дети. Два “шалопая” с зачесанными за уши пейсами, встали по краям дороги и взмахнули флажками. И замерли машины, замерла деловая жизнь важных тетек и дядек в блестящих “хондах”, “мерседесах”, “понтиаках”. Идут дети. Идут чистенькие, ужасно благополучные, какие-то очень человечные ребятишки. Идут хозяева страны!

Снова - к морю, и магазинчик. Умытые, прямо с грядки или дерева фрукты и овощи. Тут же продажа питы, вкуснейшей лепешки с разнообразной начинкой. Вы берете лепешку, хозяин ее предварительно свернет кулечком и вложит в картонный конверт, и сами наполняете разнообразными гарнирами: тушеным мясом, овощами различными - сорок сортов гарниров.

Иду дальше. Верчу башкой, заглядываясь на пальмы, на другие экзотические деревья.

И вот, наконец, море. Средиземное!

...Когда я вылез из воды ко мне подошел местный житель.

- И вы уже недавно приехали, - сказал он?

- А что, заметно, что я приехал?

- Какой же ненормальный будет купаться в такую холодину? Как там дела? Уже есть новые деньги?

Я показал ему сторублевую ассигнацию.

- И что на нее можно купить?

- Есть и более крупные, - ушел я от ответа.

- Вы только подумайте! Это сколько же надо бумаги. И что вы с ними делаете? Знаете, дайте мне ее, как сувенир, вам она тут уже не пригодится.

Это был очень милый человек. На прощанье он еще раз предостерег меня от купания в холод. Температура воды была 20 градуса.

Особенно меня умиляет подъезд. Там висят картины, стоят цветы. Заурядный подъезд заурядного дома. Соседи имеют странную привычку при встречах здороваться и приветливо улыбаться.

То ли дело в России, где соседка, когда ты ей при встрече шолом скажешь, посмотрит на тебя испуганно, в лифт с тобой в целях безопасности не войдет, и будет потом знакомым рассказывать, как повстречала в подъезде сексуального маньяка, который надеялся ее бдительность усыпить.

Поговорил по телефону несколько минут с Петербургом. Слышимость отличная. Прервать разговор меня вынудило странное поведение моего брата, который живет тут уже 14 лет. Сперва он благодушно наблюдал за моей беседой, потом лицо его помрачнело, будто он внезапно заболел СПИДом, он отвернулся к окну, стыдясь своей болезни, потом закрыл лицо руками и выскочил из комнаты.

Немного позже я узнал страшную вещь: оказывается в Израиле за все надо платить. Течет вода из крана - тикает невидимый счетчик. Разговариваешь по телефону даже внутри города - счетчик тикает. И вот, что удивительно, - платить приходится не рублями, а шекелями. И эти шекели надо еще заработать. Теперь мне ясно, почему на брата нападает хандра, когда я берусь за телефонную трубку.

А слышимость все же прекрасная. У нас даже внутри города такой слышимости нет. И вода тут почему-то всегда течет из крана. А на крышах домов стоят солнечные батареи и нагревают эту воду. Хотя, при необходимости, можно нажать на кнопку в стене и воду нагреет электричество. А может газ? Я не уточнял.

Люди, живущие в городке Натания, меня смущают. Странные они какие-то. По вечерам, например, они гуляют. Ходят себе по улицам, здороваются друг с другом, присаживаются за столики маленьких ресторанчиков, едят что-то вкусное, улыбаются друг другу. Дети по улицам носятся.

Очень странная жизнь в этой Натании. Переходишь дорогу - машины останавливаются и тебя пропускают. И не сигналят истошно, и не высовывается шофер в окошко, не кричит. И светло на улицах, нарядно.

Иду я с братом часов в 11 вечера, удивляюсь всему этому, а навстречу идет группа парней в джинсах с аккуратными дырками и магнитофончиком через плечо, играющим нечто музыкальное тихонько. Идут эти хлопцы, челюсти мощные, лица зверские, прямо на нас. И, вдруг, расступаются и говорят: “шолом”. И улыбки во весь рот. А брат мне сообщает, что это израильская проблема - хулиганы эти. Ходят вот в рванных джинсах, музыку крутят громкую, хулиганы местные. Очень озабочены израильтяне поведением таких ребят.

Был со мной недавно еще более страшный случай. Купил я что-то на рынке и пошел себе маленьким тихим переулком. Вдруг, топот сзади, бежит кто-то за мной. Я, естественно, прижался спиной к стене, кулаки сжал и приготовился отстаивать жизнь и здоровье честного представителя алии. Подбегает взмыленный человек в ермолке, по внешнему виду типичный еврей самой бандитской наружности, и что-то говорит. Я ему отвечаю, что, мол, ноу спик, не секу по ихнему. Тогда он сообщает на чистейшем русском:

- Сдачу забыли взять.

И протягивает монетку.

- Вы всегда сдачу даете? - спрашиваю я растерянно.

А он говорит:

- А як же.

Выхожу из подъезда, а у дверей ребята выскакивают и кричат: у-у-ууу! Это они хотели товарища напугать, а набросились по ошибке на меня.

Разулыбались чертенята, слиха, говорят, извините, мол. На мальчишках кипа прицеплены весьма залихватски, сдвинуты на бок, на самом краю густой шевелюры висят. Пейсы торчат, глазки горят живым светом добра и радости. И ничуть не испугались, что на взрослого дяденьку у-у-у-у закричали.

Перечитал написанное. И понял, как мало вместил из того, что дал мне Израиль.

А еще понял, как многое не успел.

Не успел досыта наиграться игрушками. Ах, какие тут замечательные игрушки. Обезьянка, надавишь ей на живот и она кричит, что она макака. Волчок. Раскрутишь его и начинают светиться огоньки, играть печальная музыка. Часами, завороженно, кручу я этот малюсенький, меньше спичечного коробка волчок, вспоминаю, как многого еще не успел.

Не успел полетать на дельтоплане. Не успел как следует прокатиться на специальной доске по волне. Проехался один раз, сорвался с волны, получил от моря соленый подзатыльник. Не успел погулять с девушкой под ненормально большими звездами южного неба. Не успел переночевать где-то в лесу или на границе жгучих песков пустыни. Не успел окунуться в Иордан. Всего один раз был у Стены Плача.

…Подошел, посмотрел на тихие фигуры у этой, ничем не примечательной, кроме древности, Стены, приложил по примеру других ладони к сухому, прохладному камню, и будто провалился куда-то во влажную тишину. Через мгновение отошел, взглянул на часы. Прошло три часа. Ушли эти часы из жизни или пришли в меня? Молчит древний город, загадочный и живой.

Пишу зарисовки об Израиле... А, может, о себе пишу, о своей мечте, которую попытался увидеть (но не увидел) на исторической родине. Что-то путаю, что-то рассказываю неверно, что-то смешалось с воображаемым... Тяжело быть поэтом!

Местным проще. Спроси их цену на сахар, на фрукты фейхуа или на квартиру - отчеканит, как таблицу умножения. Оин во всем разобрался. Знают, что Израиль - страна бюрократическая, понимают, что ценность шекеля по отношению к доллару поддерживается искусственно, видят определенные аналоги между биржевой и истинной стоимостью нефти.

Их не раздражают шуки – базары. Грязь, шум, толкотня, антисанитария, явно завышенные цены, предусматривающие их сбивание. Для скучающих продавцов поторговаться – удовольствие, человеку сдержанному и занятому, - лишняя головная боль.

Он местные, им легче жить.

Их счастье, что они не поэты.

Кому-то забавно, когда израильтянин за рулем машины вдобавок к своему голосу использует клаксон. На всю мощь. Причем, ухитряется орать, высунувшись из окошка, и одноврем не умиляет манера восточных людей пылко и громко выражать свои эмоции. Тут, следует заметить, что обезьяны, например, выражают эти эмоции еще более громко и пылко. Мне, кстати говоря, ни разу не приходилось видеть среди людей, по настоящему культурных, тенденции к маханию руками и крикам посреди улицы. Как, впрочем, и в домашних условиях. И уж совсем не умилительно, наблюдать, как «восточные» мужчиныоправляют свои надобности у первого попавшегося угла, напоминая собак на выгуле.

Странно, для новенького и то, что многие услуги в Израиле принудительные. Принудительно ты должен хранить деньги в банке, страховаться, покупать три банки консервов вместо одной, платить налог за телевизор.

Новичок буквально теряется, когда банкомат выдает ему вместо денег квитанцию. И это при том, что деньги у него на счету есть.

Он бежит в банк и на ломанном иврите выражает свое возмущение. Его посылают. Ни туда, куда вы подумали, а к банкомату. И банкомат на сей раз выдает деньги безропотно. Техника… Зато в лексиконе появляется новое ругательство: банкомать!

Ситуация с «тремя» покупками вообще шизофренична. Три пакета сока, например, стоят 12 шекелей. По логике, один должен стоить четыре. Увы, он стоит шесть. Поэтому ты ВЫНУЖДЕН покупать три. Хотя тебе нужен один. Все на первый взгляд честно – свободный рынок. Но честности, как и свободы, тут ни на грош.

Российский человек не стал бы платить налог государству за то, что имеет телевизор. Но Израиль – единственная страна в мире, где этот налог платят. Безропотно, не осознавая, что это наглый рэкет.

Сарказм мой большей частью вызван и тем, что отношение к новому репатрианту существенно отличается от отношения к гостю страны, туристу. Гостю хозяин готовит только лучшее, приятное. Репатрианту – мешок забот. Первое, с чем он сталкивается, - с невероятным бюрократизмом чиновников вкупе с такими же невероятными очередями. На манер горбачевских - за водкой. Второй шок ему наносит стоимость жилья. Что в аренду, что при покупке. И если, погнавшись за дешевизной, снимет он квартиру в плохом районе, то окажется, что трущобы в Израиле страшнее, чем в Америке.

Да, страна эта для бывшего гражданина СНГ, прямо скажу - опасная. И, что самое страшное, живут в ней в основном евреи. Вы только представьте: целое государство, и все - евреи.

Такие же, как я сам.