Какая разница? Всё и так понятно

Из прошлогоднего Бормора:

— Ну что, мне уже можно в рай? — нетерпеливо спросил человек.

— Да погоди ты! — скривился сидящий за столом демиург Мазукта и перевернул страничку Книги Жизни. — Куда спешишь, у тебя целая вечность впереди! Тут сперва разобраться надо...

— Чего там разбираться, я и так скажу. Всё у меня в порядке. Праведник я, понимаешь? Конкретный такой праведник, кругом положительный. Ни в каких грехах не был замечен, а если что и натворил по неведению, то только по мелочи и давно уже загладил вину благими делами. По совокупности. Чист и безгрешен, хоть сейчас на икону. Ну так как, в рай пустишь?

— Пущу, пущу, куда я денусь... — проворчал Мазукта. — Не суетись. Документы у тебя в полном порядке.

Он со вздохом закрыл Книгу и уставился на человека мрачным взглядом.

— Не нравишься ты мне.

— Да что не так-то? Я хоть одну заповедь нарушил?

— Нет, — признал Мазукта, — не нарушил.

— Я добро творил? Старух через дорогу переводил? Бездомных котят молоком поил?

— Да, — кивнул Мазукта. — Каждый день — по одной старухе и по два котёнка, кроме выходных и праздников. Как по расписанию.

— Ну так чего ещё надо?

Мазукта помолчал, пожевал губами и наконец выдавил из себя:

— Ты писал «не» с глаголами слитно.

— Ну и что? — удивился человек. — Это разве грех?

— А ещё ты говорил «ложить» вместо «класть»! Скажешь, нет? Я уж молчу про «одеть — надеть»!

— Да какая разница? Всё же и так понятно.

— Ты что, не понимаешь, как это раздражает!? — рявкнул Мазукта.

— Правда, что ли? Тебя тоже? Ну извини тогда. Так я пойду?

— Куда?!

— В рай, конечно. Мне ведь можно, правда? Ну позя-я-зя!

— А вот за такое, — тихо произнёс Мазукта, — я бы вообще убивал.

— Ой, ну брось! Разве ж это грех? Так, грешок, с ноготок, было бы на что обращать внимание!

— Ладно, — вздохнул Мазукта. — Иди. Вон в том шкафу белые хламиды и крылышки, выбери себе по размеру.

Ручки у шкафа были отломаны за долгие века использования. Человек подцепил ногтями края створок, потянул — и вдруг взвизгнул от боли и неожиданности.

— Ты чего?

— Занозу под ноготь загнал.

— Тю, заноза! — протянул Мазукта пренебрежительно. — Она же крохотная! Тоже мне, проблема.

— Но ведь больно же!

Человек потряс рукой, подул на пальцы, попробовал вытащить занозу, но она засела глубоко, не ухватишь.

— У тебя тут есть какой-нибудь пинцет или иголка, мне бы вытащить...

— Расслабься, — отмахнулся Мазукта. — Терпи. Это там, в мире материальном, всё мимолётно и эфемерно, а ты находишься в пространстве абсолюта, здесь даже занозы — вечны. Придётся привыкать.

— Но ведь...

— Раздражает, да? — Мазукта участливо улыбнулся.

Человек захлопнул рот и часто заморгал.

— А вот теперь надевай хламиду, — с нажимом произнёс Мазукта, — и смело отправляйся в рай. Наслаждайся. У тебя впереди — целая вечность.