С первого взгляда, конечно

Отредачила эпизод первой встречи героев. Романтика на разрыв...

***

Залы музыкального отделения Туона не пересекаются с залами изобразительного ни коридорами, ни лестницами. Мне довелось попасть туда только зимой первого курса, когда занятия были уже в самом разгаре. Лютня, мне нужна была лютня для рисования с натуры, и я отправилась ее искать. Теперь-то я могу рисовать лютню хоть целыми днями, она стоит в углу гостиной и пылится, но тогда... тогда я с трудом представляла, как она выглядит.

"За вторым коридором направо - и в узкую арку", - сказали мне. Было светло, зимнее утро еще не превратилось в дневной полумрак. Я помню изящный паркет и музыку, она лилась отовсюду, в каждой комнате занимались, тренировались, что-то разучивали. Всевозможные музыкальные инструменты жужжали так, что голова пошла кругом.

"Тихая же у меня профессия..." - подумала я и свернула направо, как мне велели.

Пятое января... Я прекрасно помню, было пятое января. Я увидела их и все, все в моей душе оборвалось и началось с начала. 

Они шли мне навстречу, нескладные четырнадцатилетние мальчишки: длинные ноги, серые свитера. Близнецы уже тогда были на полторы головы выше своих сверстников, но тела, видимо, не успевали расти вширь и ребята казались тощими. Лохматые кудрявые головы на длинных шеях напоминали одуванчики. И все же линии их фигур были пленительны, словно специально созданные разбить моё сердце.

Они разговаривали о чем-то и даже, помню, смеялись, но встретились со мной взглядом и замолчали, сначала один, а следом другой. Не пойму, как мне удалось пройти мимо них, чувствовать на себе их взгляды и даже не оглянуться. О, меня-то ведь не обманешь, но они еще об этом не знали.

- Лютня? - переспросила девочка с нотами в руках. - А лютня - вон! - и она махнула в сторону тех ребят. - Эй! - крикнула она звонко, - Эрик! Эрик Травинский! - и по коридору пронеслось гулкое эхо. - Девушка спрашивает лютню!

- Лютню? - удивленно, но весело повторил тот, чье имя еще звенело вокруг. - Вот как?! Что ж, я готов обсудить это с такой черноглазой девой! 

Его брат тотчас ткнул его локтем в бок, видимо за дерзость, и они оба, не раздумывая, направились ко мне.

Я обомлела, у меня исчезли все слова, и как потом нашлись, ума не приложу.

Конечно, Эрик отдал мне свою лютню и свой заливистый, искренний смех, и вызывающий вид уверенного в себе сердцееда, и поспешное обещание отдать мне все, что я только пожелаю. 

Его брат так и не произнёс ни слова, он даже не представился мне при первой встрече. Он просто смотрел и улыбался. Но его изучающий, добрый взгляд и спокойная, ровная улыбка околдовали меня куда сильнее любых остроумных речей.

В тот день, пятого января, вечер наступил рано. Я лежала у себя в комнате на кровати, смотрела на волшебную лютню, облокотившуюся на мольберт так же самоуверенно, как если бы то был её владелец, и понимала: произошло то самое, великое и настоящее, то, о чем мечтает каждая девушка, но в моем случае что-то пошло не так. Я не просто оказалась в плену первой любви, меня разорвало на две половины, обе из которых бесконечно прекрасны и бесконечно нужны мне. Две мечты, две любви, два счастья…

Мы спелись враз, внезапно и навсегда. Мы были одной крови с Эриком, и разные, как Солнце и Луна, с Эмилем. 

 С самого раннего детства, они – у себя в Долине, а я – в Озерье, мы искали ту точку на небосводе, вокруг которой движется вселенная. Мы скакали на лошадях по бескрайним полям и до щекотки, до боли в горле старались перекричать ветер. Мы зарывались с головой в книги, надеясь найти там ответы на вопросы «откуда?», «почему?» и «зачем?». И вновь, швыряя книги под стол, бросались в погоню за тем, что ни в коем случае нельзя было пропустить и, обгоняя на лету ласточек, не могли простить себе того, что не все дороги пройдены, не все тайны открыты, что где-то прозвучит музыка, а мы не услышим, что где-то взойдет Солнце, а мы проспим. Мы были влюблены в мир, и при встрече хватило одного взгляда, чтобы это понять.

С тех пор мы всегда были вместе - Эрик, Эмиль и я. Тогда с нами еще не было Ив, и мы были слишком беспечны и юны, чтобы думать о выборе. Это произошло гораздо позже и, наверное, мне так и не придется об этом забыть. Никогда.