Отзыв на "Тяжело быть кошкой"

«Тяжело быть кошкой», Грета Вейс/Helga Wojik

Перед прочтением сделал предположение о том, что скрывается за обложкой: сказка для всех возрастов, хотя в большей степени всё-таки для взрослых, а мир, в котором происходит действие — мягкий, добрый, уютный. Угадал :)

С первых строк  отзыва хочется поблагодарить Грету Вейс за хорошее настроение, которое я получил при чтении — разгрузился после трудового дня (в большинстве своем благодаря наглому единорогу). Но поругаться, пусть по-доброму, тоже: завязку-то завезли, а развязку теперь неизвестно, когда ждать; взяли и оборвали посреди рассказа!

Но ладно. Глубинный и целостный анализ проводить здесь нельзя, ибо черновик и в процессе. Поэтому дальше будет «кусочно», о том, о сём.

Сначала было не очень понятно, что произошло с Катариной. Я уж было подумал, что она превратилась в кошку целиком, но потом прояснилось: простые человеческие уши исчезли, появились кошачьи на макушке, ну и бонусом — хвост, который тяжело прятать под одеждой. Мне остаётся только гадать, задумана ли «кошкость» героини только как физическое неудобство, призванное только мешать (пока только это и есть: косые взгляды, необходимость постоянно носить шапочку, прятать уши от родителей), или от нее будет хоть какая-то польза, вроде расследования преступлений благодаря тонкому нюху и тэдэ. В данный момент мы имеем, по сути, только огромную завязку из разрозненных эпизодов, где героиня либо борется с неудобством, либо знакомится с миром изнанки (волшебных существ) — лично или по книге с рассказами.

Что насчёт героини, я верю её действиям, эмоциям, реакциям. Один раз она, конечно, меня обескуражила — не как писателя-читателя, а как человека вообще: Катарина сбежала, не оставив парню записки или сообщения, хотя Зак звонил ей с завидным упорством и искал. Этот тотальный игнор равносилен убийству, на самом деле. Будто у тебя убили любимого человека. Мне понятен страх Катарины (который вполне закономерен из её осторожной и, видимо, совсем не стрессоустойчивой натуры), что Зак назовёт её мутантом и бросит, но её бегство даже без записки типа «Прости меня, я ухожу» — чистой воды эгоизм. 

Отдельно доставил единорог, который постоянно подкалывал героиню; эта ирония более чем уместна. Без доли иронии, и плюсом — драмы, сказки превращаются в вагон с сахарной ватой.

Местами мне виделась проекция творческого авторского Я на героиню. И это я даже не о эпизоде «нарисуй нас, тыжхудожник», а о главе, где Катарина дочитала рассказ про девочку-сироту и сама написала к нему другую, счастливую концовку. Автор — добрый творец, волей которого сюжет может закончиться хорошо. Это ли не магия, подвластная писателю? И задаюсь вопросом: а кто мы, остальные писатели — добрые волшебники, или злые ведьмаки-колдуны на болоте или в башне? И если до сих пор не добрые волшебники, то почему?