Смертушка пришла. Красивая... Рыжая, дурная и огонь ей к лицу

Почему смерть всегда рисуют серым, унылым до ужаса колером? Моя вот — рыжая. Веселенькая и огонь ей к лицу.

Господин Жан-Клод Дювалье, доктор медицины. Это вот о ней:

Очередной персонаж "Культурных особенностей" Эмми "Брамимонда" Харт ожил в руках Василя Салихова... 

Когда Эмми проснулась — за окнами был уже день. Серый, пасмурный день — неяркий свет тек, струился столь круглые окна. Эмми зажмурилась даже сперва, сморгнула — до того необычен он был сейчас, после стольких дней синевы и яркого солнца. Стены вокруг — тоже серые, гладкие, без излишеств. Не похожи на те, что были вчера. В груди глухо бухнуло сердце. Эмми зажмурилась, потом открыла глаза еще раз, огляделась, спрашивая себя — куда же ее занесло? Черный Дювалье, летающий дом, мягкий шелк простыней и, на потолке — слепящий глаза блеск золотой лепнины. Уж не сном ли все это было? Но со стены текли на пол знакомые, измятые абстрактной картиной часы. Нет, не сон. Слева, от двери донесся тихий, настойчивый стук. И клацанье замка — сразу, без паузы. Эмми повернула голову. Вошел Черный Гарри — Абим. Молчаливый секретарь Дювалье — как всегда огромный, прямой, как стальная двутавровая балка. На голове белый бинт — перевязана. И бледен еще — антрацитовая обычно кожа посерела, в тон сумеркам за окном. Вспомнилась ночь, схватка, стук пулемета, крики «Абим убит». Значит, не сон... Но тогда — почему вокруг не знакомые, расписанные золотом стены гостевой комнаты?

Абим замер на пороге и поклонился. Ей. Это было неожиданно. Как и слова, последовавшие потом, когда черная голова распрямилась:

— Босс распорядился перевести Вас в комнаты для персонала.

— Для персонала?

— Но... Это... — Эмми не нашла, что сказать. Абим кивнул еще раз. В его руках прошелестела, разворачиваясь, плотная белая бумага.

— Вы правильно поняли, мэм. Босс распорядился предложить вам контракт. Берет на работу... Если согласны, конечно.

Эмми с минуту смотрела в лицо Абиму — не шутит ли тот. Но лицо того оставалась ровным, лишь в руке появилась бумага — пачка сшитых листов и толстая, перьевая ручка. Не шутил. В голове не укладывалось.

— Но... таких, как я, федеральный закон брать на работу запрещает..

— Забудьте про федеральный закон. Босс сам устанавливает правила. Потому он и босс. Берите, не сомневайтесь...

Эмми машинально взяла бумагу из его рук. Пролистнула — стандартный, бессрочный контракт на ее имя. Проживание, транспорт, оклад... Стандартно — в федеральных долларах и местной валюте пятьдесят на пятьдесят. Только — губа Эмми дернулась, а глаза — запнулись, ища среди ряда нулей пропущенную запятую.

— Нет, это не опечатка, — усмехнувшись, успокоил ее Абим, — подписывайте, не сомневайтесь.

Скрипнуло по бумаге золотое перо. Завитушка росписи, расшифровка — по правилам, через тире. И только потом Эмми бросила взгляд вверх. На шапку. Дювалье и впрямь наплевал на правила или просто — шутил. В графе «должность» красовалось знакомое слово.

«Брамимонда»...

«В переводе с туземного — смерть... Личная смерть господина Жана Клода Дювалье, доктора медицины