За кулисами романа "Путешествие с дикими гусями": несколько фактов о траффикинге

Наверное, у читателей «Путешествия с дикими гусями» нет-нет да и возникал вопрос: а могли ли события, описанные в романе, произойти на самом деле? Что из них основано на реальных фактах, а что является плодом авторской фантазии?

Сразу оговорюсь, что мой главный герой, Денис, не имеет прототипов, и его история вымышлена от начала до конца. Однако вот что является фактом. По оценкам международных экспертов, занимающихся проблемой траффикинга (торговли людьми), в мире ежегодно продают примерно миллион детей. Проституция – не единственное предназначение детей-рабов. Их покупают как дешевую рабочую силу, их используют криминальные структуры для совершения краж (в романе это, например, «шоплифтеры» - ребята, грабящие магазины и супермаркеты) или для попрошайничества. Дети нужны в качестве дешевого пушечного мяса (дети-солдаты); спортсменов, приносящих своим владельцам колоссальный доход (жокеи на верблюжьих бегах), или как источник органов. Наконец, неоторых детей покупают приемные родители, желающие усыновить ребенка, но не способные это сделать легальным путем.

Тема продажи детей в сексуальное рабство во многих странах и культурах табуирована, о ней говорят мало и неохотно. В России в последние годы появилось довольно много статей на эту тему, но они, как правило, посвящены ситуации с детским траффикингом на Западе, например, в Европе, и исполнены патриотического пафоса в духе политагитки: «Посмотрите, как там все плохо, и как у нас все хорошо». А хорошо ли? Даже эти статьи полны неверной информации, надерганной непонятно откуда и притянутой за уши, что только демонстрирует банальное незнание авторами материала, с которым они работают. В той же Европе, по крайней мере, пытаются вести учет детей-жертв траффкинга, исследовать проблему и бороться с ней, скажем, путем обучения персонала полиции, служб опёки и т.д. В Дании, например, разработана инструкция, которая по ряду признаков помогает распознавать в задержанных полицией детях жертв работорговцев. В России десткого секс-траффикинга, в том числе за рубеж, как бы не существует, хотя Россия, наряду с Украиной и Блоруссией является одним из поставщиков детей-рабов в ту же Европу.

Соответственно тема продаже детей в сексуальное рабство окружена различными мифами, мало соответствующими реальности. Один их них, например, заключается в том, что жертвами такого траффикинга становятся, в основном, девочки. Однако исследование, проведенное несколько лет назад показывает, что, например, в США мальчики составляют 50 % всех жертв. Числа по Европе я не назову, потому что, насколько мне известно, вся имеющаяся пока статистика довольно не точна, и данных слишком мало – в том числе, из-за открытых границ внутри Евросоюза, внутри которых преступники и их жертвы могут свободное перемещаться и запутывать след (как это делал в романе Ян и его подручные). В любом случае, существующие программы помощи жертвам секс-траффикинга направлены именно на женщин и девочек, тогда как мальчики остаются в тени. Происходит это, в том числе, из-за того, что подобные программы обычно финансируются различными общественными обрганизациями и НГО, которые быстро выяснили, что проще всего собрать средства спонсоров под эгидой освобождения сексуальных рабынь. Бедная девочка, насильно проданная в бордель, апеллирует спонсорским чувствам гораздо больше, чем, скажем, мальчик, которого продают на вокзале или заставляют вламываться в частные дома. Увы, но это так.

В Дании дети, проданные в рабство, чаще всего обнаруживаются полицией. Их задерживают за мелкие правонарушения на улицах (как в случае с Денисом) или во время облав (как это случилось с Милой). При этом чаще всего малолетние воришки, взломщики, попрошайки или проститутки пропадают в общей массе нелегалов, занимающихся криминальной деятельностью. Ведь сами они не рассказывают о том, что из принуждают воровать или продавать свое тело. Как и Денис в романе, они боятся тех взрослых, которым они принадлежат, потому что от них исходит реальная и очень близкая угроза, от которых чужая страна не может их защитить. Более того, как показывает одно из исследований, многие дети вообще не осознают себя жертвами работорговли или преступного сговора. Для этого есть множество причин: ребенка гложет чувство вины (он считает себя самого виноватым в том, что с ним случилось, и недостойным лучшей участи); он забит и запуган; он научен никому не доверять, особенно полиции и властям; наконец, он верит в то, что должен выплатить долг сутенеру или деньги своей семье, чтобы поддержать ее (как это делали мальчики Франкенштейна).

Большинство таких детей, по случайности задержанных полицией в Дании, почти сразу исчезает: они просто уходят из детских центров вроде Грибскова при первой же возможности, возвращаясь к хозяевам, или же хозяева забирают их оттуда (как это почти случилось с Денисом). Соотвественно, они не являются частью статистики по детскому траффикингу. Реальной цифры не знает никто.

Еще один миф о траффикинге: ребенка-жертву похищает на улице злой сутенер, запихивает в машину и увозит. На самом деле, такие случаи очень редки. Чаще всего ребенка продают члены его же семьи, друзья или знакомые (так поступил Игорь с Денисом). При этом родители или опекун получают либо одноразовую оплату, либо процент с заработков ребенка. Для такого ребенка ситуация купли-продажи и рабства, как правило, не является первой травмой. К 11-14 годам, когда он становится жертвой траффикинга, как правило, у него уже есть история психологических травм, перенесенных в семье: жестокое обращение, оставление без присмотра, побои и, возможно, сексуальное насилие со стороны родственников или их знакомых. Стастистка показывает, что к работорговцам чаше всего попадают дети из неблагополучных семей.

Еще один миф заключается в том, что тот самый злобный сутенер – это мужчина, так же как и клиенты, покупающие услуги детей-рабов. Между тем, женщины могут быть как поставщиками труда детей-рабов, так и его потребителями. В США, например, исследование установило, что 40% мальчиков и 13% девочек обслуживали в том числе и женщин. При этом очень часто сексуальные услуги продаются и покупаются через интеренет.

В заключение напишу немного о системе получения убежища в Дании и центрах для беженцев. Как раз сейчас я работаю в таком. Правда, это семейный центр, а не детский, как описанный мною в романе Грибсков (такой центр, кстати, реально существует), но по долгу службы я посещала и десткие центры. На момент написания романа центр для детей, прибывших в Данию без сопровождения взрослых, был только один – тот самый Грибсков. Однако в связи с миграционным кризисом 2015-2016 годов по всей стране открылось множество подобных центров, из которых я бывала в трех. Еще бы: если в 2011 убежища в Дании попросило 282 ребенка, самостоятельно пересекших границу, то в 2016 году таких детей было уже 1219. Возраст детей, пересекающих датскую границу без сопровождения взрослых колеблется обычно между 12 и 17 годами. 

Я описала в романе процедуру прибытия в центр, получения опекуна (официального представителя) и подачи запроса на предоставление убежища довольно близко к истине. Да и жизнь Дениса в «Мотыльке» списана практически с натуры. То, о чем я не писала в романе: шансов получить убежище и статус беженца у наших граждан практически нет, даже у детей. Ник (официальный представитель Дениса), знающий законы только в теории, слишком оптимистичен на этот счет. Не согласись Денис выехать из страны добровольно и вернуться в Россию, его бы выслали назад с полицией – после отклонения апелляции, которую Денис, уже потерявший надежду, решил не подавать.

Что произойдет на родине с таким ребенком как Денис датским властям совершенно все равно: свое дело они сделали, прошение рассмотрели, на время рассмотрения они ребенка одевали, кормили, поили и даже образование и медицинскую помощь обеспечивали. В общем, сплошные убытки для государства. Так что теперь пусть о своем гражданине заботится принимающая сторона – в меру своих сил и способностей. Или отсутствия оных. Иными словами, ребенок возвращается туда же, откуда попал в рабство, и в подобную ситуацию, а потому велик риск того, что история снова повторится. Но это, конечно, навряд ли волнует кого-то, кроме самого ребенка.

Прошу прощения, если текст вышел нудным и длинным. Если у вас, дорогие читатели, есть вопросы по поводу траффикинга или романа, пожалуйста, пишите мне в комментариях.