АГРЕГАТНЫЕ СОСТОЯНИЯ

Пламя окатило гигантский валун, на котором сидело соломенное чучело, и струйками стекло на землю. Камень на мгновение вспыхнул, сухо хрупнул и тут же рассыпался чёрной крошкой.

Всем известно, что температура драконьего пламени - дофигище градусов по фаренгейту, и поэтому…

- Дозировать, Пётр, я же объяснял на уроке — дозировать и контролировать! Тебе нужно всего-навсего припугнуть одного конного латника, а не сжечь всё живое и неживое в радиусе километра.

- Я пытаюсь! - оправдывался юный Пётр, деликатно покашливая в сторону чёрным дымом. - Но я никак не пойму, как!

- Тебе на день рождения мама торт готовит?

- Ну, да…

- Со свечками?

- Со свечками.

- Вот и представь, что тебе нужно задуть свечку.

Учитель уже добыл откуда-то ещё одно чучело и теперь аккуратно усаживал его на валун, соседний с пострадавшим.

- Приготовился? - Пётр осторожно кивнул. - Давай!

Пётр сложил губы трубочкой и тихонько подул - струйка теплого воздуха чудом добралась до чучела и чуть взъерошила соломенную шевелюру.

- Мммммм... Хорошо... Ну, хорошо же! А теперь просто представь, что свечка на торте большая. Огромная такая свечка. Ростом примерно с конного рыцаря.

Пётр зажмурился, дунул, и гранитный валун растёкся лужей чёрной сажи.

- Да что ж это такое! Да что ж... - учитель тоже зажмурился, вздохнул и, тихонечко шевеля длинными седыми усами, досчитал до десяти. - Хорррошо. Молодец. А теперь попробуем ещё раз.

Следующий валун испарился.

Ещё один взмыл в небо облачком серого пепла и был унесён ветром.

Расплавился.

Исчез.

Спёкся.

Превратился в прах.

Впитался в землю.

Сначала у учителя иссяк запас чучел. Потом на поляне закончились валуны.

Ведущий практические занятия в третьем «Б» классе дракон Ефим Борисыч судорожно мял в лапе украденные по случаю алмазные чётки и вспоминал, что же им такое полезное рассказывал преподаватель на курсах управления гневом.

Закрыть глаза. Закрывал. Отрешиться от окружающего. Отрешался. Глубоко дышать пупком. Дышал. Считать до сотни и обратно. Считал. Что ж там дальше-то было? А, вспомнил...

Не кричать. Главное не кричать на ребёнка. Он не виноват. Он ни в чём не виноват. Он старается. Учится. У него, наверное, неполная семья, сложное детство и крохотные свечки на именинном торте. А то, что мне хочется на него орать — это моё собственное бессилие и профессиональная несостоятельность. Непригодность. Ущербность. Бездарность. Неполноценность. О,Великий Янмар, Отец Драконов, прости меня… но как же хочется орать...

- Ефим Борисыч, что с вами, вам плохо? Ефим Борисыы-ы-ыч, вы меня слышите? Ау? - Ефим Борисыч, успешно отрешившийся от окружающего и глубоко ушедший в собственные страдания, не услышал приближения Петра и аж подпрыгнул от неожиданности.

- ЧТО?!!! Ну чего тебе ещё надо, а, малец? Чего ты хочешь от меня?

- Я совсем безнадёжен, да? - в круглых жёлтых глазах маленького дракона стояли слёзы.

***

- ФИМА-А-А!!!… Сс-с… сыночка! Что ж ты опять натворил, дд-д… душа моя… - Роза Моисеевна тяжело дышала, закатывала глаза и судорожно шевелила губами, словно бы подбирая правильные слова. - Это ж пятая пещера за пять лет! Пятая! Ты понимаешь своей головой, мм-м… мальчик, что приличных пещер в этом районе больше совсем уже не осталось? И нам придётся переехать. И с этого дня все Дни Рождения — только на воздухе. Торты — отдельно, свечи — отдельно. Я таки очень устала рассказывать бабушке Розе, каким на вкус был её тортик, которого мы так ни разу и не успели попробовать.

***

- Нет малыш, совсем нет. Ты не безнадёжен. Не волнуйся. Ты ещё и других будешь учить.