Еще раз с НГ

Ну, все было как всегда. Взрывались петарды, выли, взлетая, шмели, и ракеты рассыпались на десятки разноцветных огоньков. По земле плыл едкий, вонючий дым, забираясь в ноздри так же легко, как снежный хомяк в уютную норку. Случайный волос, проросший в носу, дрожал и плакал. Кричали дети. Взрослые хохотали и преувеличенно громко отдавали приказы кричащим детям. Небо было таким пасмурным и ровным, что казалось чистым, и явно было не при делах. Было прохладно, но не как в середине зимы, а как в конце осени, когда снег уже лежит, но лежит не всюду, не повсеместно, а кусками, как асфальт во время проведения дорожных работ. 

Бешеные январские коты орали друг на друга. Прирожденные бойцы, они ничего не боялись, но друг друга не любили до отвращения. Но и в драку не лезли сразу, уважая силу и терпеливо пытаясь взять соперника на горло, чтобы выставить его в неприглядном виде перед дамой сердца. Дама каталась по земле от восторга и плевать хотела на этих дебилов, но не плевала. 

Лена старательно закапывала бычок в луковые кольца и кружевную морковь. Делала она это с оглядкой, чтобы не застукали за сим постыдным занятием и не отругали. Бычки в томате смотрели на этот мир равнодушными глазами и молчали, как рыба. Заливное вздрагивало от пролетающих рядом с домом взрыв пакетов. Стены дрожали, как суслики после дезраствора. И было безветренно и спокойно на душе.

Никто не звонит, не пишет. Как полковнику. По три звезды на каждый погон и два просвета. Беспросветно как-то, не как у генерала, а как у прапора. 

Луна – большая и круглая, выглядывает из разрывов и молчит. Очень похожа на пышнотелую и приставучую соседку, что умеет пить как лошадь и умеет смеяться во все горло. У нее тоже просвет, но он больше и длиннее. И глубже.

Скелет курицы, с кое-где висящими лохмотами мяса и хорошо запеченной местами кожей, размещенный в центре стола в позе на все согласной женщины, казался унылым декором и был подарком для новогоднего некроманта. Одно случайное заклинание и много визгливой суеты, забавной игры под названием поймай скользкую, жирную курицу и съешь. 

Попытка улететь провалилась. Как и все предыдущие попытки. Не хватает легкости и летучести. И уже не хватит времени, чтобы всему этому научиться. И не хочется. Шампанское выдохлось.

«У Ослябы горчили все последние циклы. Но она хотя бы решилась на поступок. А ты?»

А я не решаюсь. Звенели стаканы, звенели голоса, звенела сама жизнь. Мелькнула тень быка. Показалось, что он покосился в сторону накрытого стола. Нет, брат, мы таких, как ты есть будем через неделю. Варить, жарить, добавлять к гарниру из свежей зелени овощей и есть. Сегодня – твой день. А курице не повезло. Ей всегда не везет, во все времена. И бычкам не везет. И селедке, которая уже вся изопрелась под шубкой. Завтра, все завтра. Нет, еще сегодня, но по Москве, а вот остальное все – завтра.

Сегодня куча народа в разных странах и разных местах поверила в то, что все будет хорошо. И хорошо – будет. Теперь никуда не денется, будет.