Седьмой цензор

Цензура -- свод законов, регулирующих творческую деятельность, состоящий из ряда запретов и правил, ограничивающих свободный полет мысли, сформулированных из соображений социальной безопасности.

Цензор -- человек, с лецензией: на применение цензуры, на  ношение творческого параллизатора с финским глушителем, на первое слово без привлечения постороннего юридического лица в решении спорных вопросов, с правом внезапного вторжения в женский сартир, и с разрешением на съемку на камеру подозреваемых.

Седьмой цензор -- цензор, ликвидировавший по меньшей мере шесть коллег, ошибочно или нет, в порыве профессионального энтузиазма, лишенный лецензий и занесенный в черный список министерства культуры и образования.

"Цензор, разрушая творческую мысль, созидает порядок."

В.И. Ленин (третья реинкарнация вождя мирового пролетариата на защите корпоративных олигархов)

Бхагавативансон, оказался "вне закона", когда растворил в извести уже четырнадцатого цензора (система безопасности работает медленно), но не собирался останавливаться на достигнутом результате -- могущественные инструменты возмездия в руках бывших соратников, без поощрительных полномочий рвали его мыслительный шаблон добросовестного законника на горстку аккуратных свастик: "Как это так -- использовать всегда кнут, и не иметь при себе пряника?" Такое разделение труда в чиновничьем аппарате поднимало в его душе бурю негодования: "Ведь такое положение дел влечет за собой пестование цензорского высокомерия, презрение к творцам, а следовательно и превышение полномочий... Нет, кто имеет право карать, тот должен уметь и поощрять."

Расчистив от цензоров квадрат Б14 Урюпинска, Бхагавативансон зачехлил параллизатор, сунул его между бочками с известью в кузове своего пикапа, и достал из кармана тульский пряник, внимательно озираясь по сторонам в поисках недобитого творца. У стены "Яйцебазы", седьмой цензор приметил бомжа, полупогребенного под ворохом газет, старых одеял и пакетов с объедками.

-- Вечер добрый, мил человек, пряничка не желаете, с коньячком?

-- Премного благодарен, -- интеллегентно ответил бомж, и, приняв из рук Бхаги подношение поинтересовался, -- не желаете разделить мою трапезу?

Ивансон кивнул, и присел рядом с новым знакомым "на корты". Когда он протянул бродяге плюшку, у того, внезапно, пошла сыпь по всему телу. Бомжара заметил это, и почесав шею пожаловался:

-- Цензурит - зараза еще та, но голод страшнее.

-- Как случилось, что без крова остался? -- с сочувствием в голосе спросил Бхаги собеседника.

-- Выиграл литературный конкурс, -- тяжко вздохнув, начал объяснять бомж, -- думал, что цензоры урежут мой труд еще до этапа голосования, ан нет, дождались моей победы, чтобы приз конфисковать на законных основаниях, а вместе с ним и мою хрущобу. Закон действует с момента подписания соответствующего заявления -- до широкой публикации, цензоры имели право вынести мне предостережение, но какой профит с него, конечно, много выгодней дождаться  выхода труда в большой свет, и тогда спросить с меня по полной. К сожалению, в законе не прописан фактор времени, а значит, оно играет против меня...увы.

-- Знакомая ситуация, -- кивнул седьмой цензор, -- а чего ты такого запрещенного наваял то?

Бомж, хитро сощурившись спросил:

-- А тебе можно верить?

Вместо ответа, Бхагаваивансон вытащил из внутреннего кармана потертого мундира охапку цензорских скальпов с печатями министерства культуры и образования и личными номерами чиновников на выбритых залысинах.

-- Ааа, седьмой, -- понимающе булькнул бродяга, -- тебе расскажу:

Если выражаться фигурально, я в романе, уже после его окончания, решил поменять местами термины "кнут" и "пряник", наивно полагая, что работая в жанре реализм в нашем обществе, обьявленном властями совершенным и гармоничным, ничего ровным словом не поменяется, уж коли гармония предполагает под собой равные права и обязанности...

-- Видать, не случайно мы с тобой встретились, мил человек. -- заявил Бхаги, потрясенный сходством проблематики романа с личной философией, -- вставай дружище, нас ждут великие дела...

С этими словами, Ивансон поднядся с кортов, добрел до пикапа, и вытянул из чехла параллизатор, позаимствованный в "юридическом споре" у бывшего коллеги -- для нового напарника.

-- Куда направимся? -- спросил его бродяга.

-- Для начала, в кондитерскую лавку...за пряниками, а потом на стрельбище - обучу тебя стрелять из этой штуки. Затем, будем гармонию в мире восстанавливать -- ответил Седьмой цензор и улыбнулся сам себе: "Наконец-то, у меня появился настоящий соратник".