ОБРЫВ

Море сердилось. Выло, рычало, бросалось на камни, во множестве рассыпанные внизу, кусало их, бодало красный утёс седыми лобастыми головами волн и яростно плевалось пеной.

Март лежал на животе на самом краю обрыва и просто смотрел.

Пока смотрел.

Шёл он сюда совсем не за этим, но оказавшись на кромке, в последнюю минуту вдруг струсил. Во рту стало кисло, голова закружилась, а ноги стали дурацкими, непослушными и как будто чужими.

Красиво уйти не получилось.

Получилось как всё и всегда у него - жалко и нелепо. Кулем осесть на землю и кое-как отползти от места, где начиналось небо. Теперь Март лежал, положив подбородок на руки, смотрел на свистопляску волн, на водяную пыль в воздухе, на травинки, выбивающиеся из-под пальцев, на неторопливо ползущую по листку рыжую божью коровку и пытался уговорить себя встать. Или хотя бы сесть.

Получалось плохо.

За спиной завозились, зашуршала трава, а в поле зрения Марта появились свесившиеся над пропастью ноги в стареньких кроссовках и линялых джинсах.

- Не возражаешь, если я посижу рядом с тобой немножко?

Девчонка, - мысленно простонал Март. Только девчонки ему и не хватало. Как будто на всём берегу места другого не нашлось, где посидеть.

- Я часто сюда прихожу. Почти каждый день, - не дожидаясь разрешения продолжала нахалка, беспечно болтая ногами. - Тут красиво. Правда?

- Угу. Очень, - Март сглотнул, его мутило.

- А ты чего здесь? - тоненькие пальцы с обкусанными ногтями нашарили в траве несколько краснобоких камешков и теперь по одному отправляли их в пропасть.

- Лежу вот, смотрю на воду. Думаю.

Думаю, ага, как же. Созерцатель фигов. Мыслитель. Но не скажешь же ей, что пришёл топиться и сдрейфил. Жалеть будет. Или смеяться. Непонятно ещё, что хуже.

- А лёжа что, смотреть интересней?

- Конечно же, намного. Сама попробуй, - предложил Март.

Примитивная манипуляция, конечно, но висящие над обрывом ноги его порядком нервировали. К тому же, поднимался ветер. Мальчишка опасался, что ещё немножко и надоедливую пигалицу просто сдует.

Мимо лица промелькнули кроссовки, втянулись наверх и пропали. Зашелестело. Март осторожно повернул голову. Девчонка легла на живот, подползла к краю и радостно свесилась вниз почти до пояса, широко раскинув руки.

- Ты чего творишь, психическая? Сверзишься! - заорал Март. - Отодвинься сейчас же!

- Я не боюсь! - в тонком голосе звенел восторг и ещё что-то неуловимое.

- Зато я боюсь! - Март выругался, сцапал ненормальную за свитер и со всей дури потянул назад. Откуда только силы взялись.

- И ничего бы я не упала, - гордо вскинув голову, заявила спасенная. - Когда не боишься, нельзя упасть.

- Ещё как можно, - зло процедил Март, сидя рядом с ней на тропе в паре метров от края утеса и пытаясь унять дрожь в руках. - Голова твоя дурная тощую попу перевесит и всё, привет. Лети, птичка.

- Ну и ладно, - вдруг прошептала девчонка сквозь наворачивающиеся слёзы. - Ну и ладно! Месяцем раньше, месяцем позже - какая разница?

Март остолбенел.

- Ты что это говоришь такое?

- А то! То! Доктор сказал, что мне месяц жить осталось. Понимаешь ты? Месяц! В больнице! А потом - всё. Ничего не будет. Ни гор этих, ни моря, ни ветра - ничего... А я хочу это всё! Я жить хочу! - девчонка кричала, сжимая кулачки, смаргивая слёзы. - Эти, которые отсюда в море бросаются. Я бы с любым местами поменялась, не раздумывая! С любым! У них хоть выбор есть, а у меня... а у меня - нет! Они могут жить - и не хотят. А я... я хочу - и не могу!

Мартина дразнили в школе. Лупили во дворе. Над ним смеялись девчонки. Учёба не давалась. На занятия по дзюдо, куда просился Март, у родителей не было денег. Как и на новый телефон. Доставать в школе из кармана старенькую кнопочную нокию было просто страшно.

И когда Мартин шел длинной узкой тропкой на вершину утёса, ему казалось, что ничего хуже его жизни быть не может.

Март неловко подвинулся к девчонке и обнял её за вздрагивающие плечи. Она в ответ всхлипнула и уткнулась носом ему в шею.

- Шшшш, шшшш, тих... - уговаривал её, как маленькую, Март. - Да тихо ты, успокойся... Ты мне уже весь воротник соплями измазала.

Сейчас мы встанем и пойдем к моей бабушке. Твоим врачам до моей бабушки, как до луны, между прочим. Она мировая. И обязательно что-нибудь придумает.

Девчонка подняла на Марта заплаканные глаза.

- А потом?

- А потом ты научишь меня не бояться жить. У меня самого пока как-то не очень получается.