VOLENS NOLENS

Было уже далеко за полночь, когда Пьеро закончил наконец дезинфицировать инструменты, перевернул висящую на окне табличку надписью "the end" к миру, повернул ключ и потянул входную дверь на себя. В образовавшейся щели немедленно нарисовался старенький малиновый мартенс с истрёпанными шнурками, из которого рос чёрный носок в хохочущих кислотно-желтых котиках.

Пьеро моргнул, нахмурился и попытался вернуть дверь в исходное состояние, отчего мартенс слегка сплющило с боков, а из-за двери раздалось сдавленное шипение.

- Извините, а можно мне, пожжжжалуйста, войти? - давление с той стороны усилилось и вслед за полным котиков ботинком в щель проникла колючая и загорелая девичья коленка. Давить дверью такую коленку Пьеро, в котором было полных двадцать семь лет, почти два метра роста, бритый череп, сейчас надёжно скрытый под чёрной банданой, и больше центнера полезного живого веса, не отважился.

- Прошу вас, - молодой человек сделал шаг в сторону и галантно распахнул дверь. Обладательница колючих коленок одним длинным плавным движением просочилась мимо него в кабинет и втекла в рабочее кресло.

Спутанные каштановые волосы, едва закрывающие мочки ушей. Треугольное лицо с высокими скулами. Шорты. Поверх простой белой майки короткая, видавшая виды курточка.

Пьеро смирился с неизбежным, вздохнул, накинул свежий, приготовленный на завтра халат и повернулся к гостье.

- Мадемуазель уже знает, чего хочет?

Именно за это обращение, а ещё за исключительную, доставшуюся от каких-то далёких предков белокожесть, Пётр и получил моментально приставшее прозвище Пьеро. Девушка смерила его пристальным оценивающим взглядом и кивнула:

- Мадемуазель знает, чего хочет. Мадемуазель хочет игральные кубики и надпись.

Пётр изумлённо поднял брови. Девушка не была похожа на тех, кто обычно заказывал набить карты, кубики или ухмыляющегося джокера. И, несмотря на странное время, выбранное для посещения, выглядела трезвой. Вменяемой. Так что выбор, скорее всего, был сделан не сейчас, сидя в кресле, и не за пять минут до того, как просочиться в салон, а давно. Мастеру стало любопытно.

- И какую же надпись желает мадемуазель?

- Volens Nolens. И да, мадемуазель знает значение.

Пьеро стушевался. Он абсолютно точно где-то когда-то слышал эту фразу, но перевода не знал. А в работе она ему никогда раньше не встречалась. Было сколько угодно фатумов. Удача, игра, судьба, рок, предназначение, даже кисметы случались, но никаких тебе воленсов-ноленсов.

- Не соизволит ли мадемуазель перевести для несведущих? - девушка улыбнулась, хитро сощурив жёлто-зелёные кошачьи глаза в пушистых ресницах.

- Волей-неволей. И сделайте, пожалуйста, чтобы на всех гранях обоих кубиков было одно и то же число.

- Какое же? Шесть? - людям в большинстве своём нравились большие цифры. Пятёрки. Шестёрки. Как будто от величины цифры зависела величина удачи, которую рисунок должен был привлечь.

- А вот по поводу числа мадемуазель в растерянности, если честно.

Тут улыбнулся уже Пьеро. Бросил взгляд на стоящие в нише старенькие электронные часы - последняя цифра на табло мгновение назад моргнула, пересобралась из светящихся зелёных палочек в новую фигуру, и теперь на Петра вместо нуля смотрела уже единица.

1:11. Одинаковые. Как всегда.

- Единицы вас устроят?

Девушка кивнула:

- Вполне.

- Цвет?

- Черный.

- Предплечье? - предположил Пьеро.

- Не угадали. Запястье, внутренняя сторона. Чтобы я могла их видеть, когда захочу.

Пётр работал. Девушка с интересом рассматривала его, то и дело переводя взгляд на медленно появляющийся из-под иглы рисунок, изредка морщась, но не жалуясь. Не выдержала:

- Скажите, а вы знаете, что похожи…

- На Пьеро?

- Да, - девушка смущённо засмеялась.

- Вы не первая, кто мне это говорит.

- Я не хотела вас обидеть. Честное слово.

- А вы и не обидели, мадемуазель.

- Женни́.

- Женни, - повторил Пьеро, словно пробуя непривычное имя на вкус. - От Евгении?

- От Женевьевы. Некоторые зовут Джен. Дженна. Но мне больше нравится Женни.

- Пётр, - мастер склонил голову в шутливом полупоклоне. - Друзья зовут Пьеро, я привык. И уже сам не знаю, как мне больше нравится.

- Спасибо вам,.. Пётр, что не выгнали, - сказала девушка, прощаясь. - Теперь у меня есть мои кубики, а на них — ваши цифры. Что бы это ни значило.

- Вряд ли у меня получилось бы вас выгнать, даже если я бы захотел, - рассмеялся Пьеро. - Volens nolens... Предопределённость, да? Чему быть, того не миновать. Что ни делай, всё равно всё произойдёт тем единственным способом, которым может и должно произойти, и никак иначе?

- Вы правы, так и есть.

- И поэтому цифры одинаковые?

- Да. Поэтому, - легко согласилась Женни, сдувая сползшую на глаза прядь.

Пьеро странно посмотрел на девушку и закатал рукав халата. По запястью с внутренней стороны катились два игральных кубика. С пустыми гранями.

- Скажите, мадемуазель Женевьева, почему вы решили посетить мой скромный кабинет в столь поздний час?

- Я шла мимо, а у вас горел свет. И я вдруг поняла, что час ночи — это самое правильное время для того, чтобы сделать татуировку, - девушка взялась за узкую латунную ручку, до блеска отполированную множеством прикосновений, и, уже потянув на себя тяжелую дверь, обернулась. - Час ночи и одиннадцать минут.