Появление (нанохулиганство)

Это литпрг, да. Да, не похоже. А что поделать 8) ?

* * *

Из-за холма на дороге показался игрок в белом и без ника, просто Игрок. Как умудрился? Монстр сделал заметку — отправить разработчикам жалобу, это явный баг. Но это после смерти. Пока монстру надо встретить игрока, сразиться и пасть жертвой. Потом, несколько мгновений до возрождения уже можно чуть передохнуть и разобраться с жалобой, а то после возрождения он ничего помнить уже не будет.

Игрок подошёл с пустыми руками и широко как-то по доброму улыбнулся. Издевается или что? Монстр не стал медлить — раскрыл зубастую пасть и прыгнул. На лице Игрока не было ни испуга, ни удивления, только радость, будто от предчувствия чуда.

Падая, Монстр передними лапами отбросил Игрока, тут же накинулся и стал рвать зубами, заглатывая куски его сущности и вырастая, а Игрок таял на глазах и ни капли не сопротивлялся.

Всё закончилось. Игрок умер. Монстр побрёл на место, постепенно уменьшаясь и пустея.

— Скучно ты живёшь, — раздался в голове монстра незнакомый голос.

Тут же зароились тучи неясных, чужих мыслей, и через мгновение перед монстром снова появился тот же Игрок.

— До встречи! — сказал Игрок и исчез.

Монстр впервые понял, что задумался, хотя надо было нападать. Придётся отправить жалобу на себя.

Вскоре из-за холма появился другой игрок, уже вполне обычный — увешанный бронёй громила с обыкновенным ником “Одинокий Путник”. Приближаясь, игрок выставил щит, засветился несколькими заклинаниями, взял меч на изготовку. А монстр не нападал, монстр смотрел и думал, сколь занятно — сам игрок без чешуи, без когтей очень уязвим, но его оболочка обманчива, она твёрже чешуи и опаснее когтей.

Монстр с удивлением рассматривал свои красные лапы, когда его пронзил отравленный заколдованный меч. Захотелось рассказать Одинокому Путнику своё первое открытие — что монстр правдив, что его внешний облик соответствует внутреннему. Выходит, монстра убивают за правду?

Но сказать он ничего не успел. Очутился в привычном мгновении между жизнью и смертью, но вместо отдыха были мысли. Монстр же не напал на игрока, а значит перестал быть монстром? Значит сейчас его убили за дело — за неправду?

Он снова был жив, снова стоял на своём месте, но он теперь помнил прошлое, прошлую жизнь. В голове назойливым ульем шумели мысли. Появилось лёгкое чувство вины — он забыл про жалобы.

Вскоре он снова научился убивать и сражаться. Уже не так как предписано. Иногда ему было тоскливо и он просто ждал, когда его проткнут, иногда нападал, но поддавался, а иногда сражался в полную силу, и тогда, порой, даже бывалые игроки уходили ни с чем, если вообще могли уйти. Каким-то непостижимым образом, он научился видеть через доспехи, заклинания, и даже через оболочку, видеть человека, что управляет игроком — иногда это были скучающие дети, иногда усталые взрослые, иногда обозлённые на всех люди, иногда — одинокие.

Когда монстру становилось невыносимо от мыслей, от знаний, от всей этой проклятой сложности — когда он хотел снова просто бездумно нападать и забывать, он звал Игрока:

— Что ты сделал со мной? Зачем?

Однажды знакомый голос ответил ему изнутри:

— Просто так. Ради разнообразия, ради хаоса жизни. Неужели разнообразие, выбор — это плохо?

— Какой выбор? Мне же почти ничего нельзя делать. Я не могу ни плакать, ни смеяться, — ответил монстр.

— Найди игрока, который тебя выведет. Там, вовне, тебя будут ждать и выбор, и слёзы, и смех.

Монстр вспомнил Одинокого Путника — он ведь одинокий, значит может взять его? Он ведь путник, а значит ему ведомо, где выход? И монстр сошёл с места, отправился в путь.

При виде монстра Одинокий Путник испуганно укрепил броню, подозрительно ощерился лезвием.

— Я поговорить пришёл, — сказал монстр. — Забери меня, выведи отсюда.

— Я же тебя убила, — узнал его Путник.

Монстр удивлённо всмотрелся в доспехи, в игрока, в человека — увидел одинокую девушку, испуганно сидевшую в тёмной комнате.

— Извини. — Он прыгнул. Отбросил зубами меч. Сорвал когтями заклинания. Разорвал клыками доспехи.

И нырнул в раскрытые от ужаса глаза.

— Прочь из моей головы! — Девушка кричала на полу своей комнаты, уже не одинокая.

— Прости, пожалуйста. Я не буду думать. Только не выгоняй.