Обложка, как средство коммуникации

Ни для кого из современных авторов не секрет, насколько мучительным и тяжелым становится выбор достойной обложки для собственного произведения, когда уже поставлена последняя точка под подвигами главного героя, спасающего дивный мир от многочисленных врагов: злых и кровожадных драконов, саблезубых тигров, волшебников и, в отдельных случаях, тянитолкаев. Кому не хочется показать своего героя во всей красе, олицетворяющего собой силу, ловкость, мужественность? Редко кому везёт уже с первого эскиза уловить характер задуманного образа. Большинству авторов приходится выбирать из трёх-четырёх вариантов, прибегать к советам друзей и родственников. Но даже близкие люди не всегда способны оценить творчество художника. Только упорством, спокойной рассудительностью можно преломить неприятие, заставить поверить в свой талант, доказать собственную правоту:

Кондрат Рудольфович удивлялся своему племяннику Вовке. Приехал отдохнуть, а за порог — ни-ни. Сидит дома, уставившись в компьютер. Тыркает кнопки, утюжит ладошкой стол и всё пялится в экран, пялится. 

— Ты бы лучше с девками пошёл почудил, пентюх. Что за интерес дома торчать? — подтрунивал дядька. 

Но «пентюх» только отмахивался, а на третий день сам подозвал. 

— Дядь Кандрэ, иди глянь. 

Мальчишка развернул дисплей, крутанулся на стуле, закинул на его круглую спинку руку и, как нетерпеливый шахматист, предвкушающий скорую победу, застыл в торжественной позе. 

Увиденное на экране, озадачило Кондрата. Он в сомнении покачал головой и простодушно поинтересовался: 

— Ну, и что это за хреновина? 

На картинке мускулистая леди вознесла огненный меч, явно желая садануть им по рогатой голове поросшего шерстью тяжелоатлета. Бедняге совсем недолго оставалось рыхлить копытами зелёные луга прекрасной горной долины. С такой данностью и не желала мириться сердобольная натура первого зрителя. 

— Наворочено с дикаря, — хмыкнул Кондрат, — а что к чему — не пойму.  Да ты не обижайся, — повысил он голос, заметив, что Вовкина горделивость сменилась скорбью, а осанка сдулась. — Пойдём, лучше, хряпнем. Катюха на веранде собрала. 

За столом, в предвкушении гарантированных ста граммов, настроение критика приподнялось. Жена Екатерина напекла гостю блинов, выставила сметаны, варенья, нарезала сала и солёных огурцов. В большой тарелке блестел салат из помидоров, а по соседству — в кастрюльке — благоухал присыпанный укропом молодой картофель.  Довольный Кондрат добродушно покосился на племянника и примирительно спросил: 

— Твоё художество? 

— Какая разница? Тебе ж не понравилось. 

— Как сказать? Чудно. Если бы она его, допустим, сковородой огрела на кухне, тогда…   Катерина!  Видала? Пойди, посмотри, что он там наваял. 

— Посмотрю ещё, — пообещала жена. — Отстань от мальчика, кушайте. 

— Бой в Крыму, всё в дыму, — не унимался дядька. 

— Так ведь это боевое фэнтези, крутые разборки, — оправдывался ущемлённый автор. 

Но Кондрат перебил его: 

— Здоровый уже лоб, а сказками балуешься. Ладно. Ты мне вот что скажи: как ты это сочинил? Откуда всё взялось? 

Вовка ожил. Замаячил шанс отыграться за досадный творческий провал.