Тропы и с чем их едят

По роману "Рождение экзекутора" Marika Stanovoihttps://author.today/work/1910

Я постараюсь не повторять предыдущие рецензии (хотя это не так просто, так как их более восьмидесяти) и писать то, о чем еще не писали. В романе есть то, что неповторимо,  и есть мотивы, популярные в наше время: совкообразная утопия/антиутопия (например, в романе Айре Вест "Один день короля Харууна"), секс, насилие и расчлененка (например, в романе Владимира Батаева "), токсично заботливый покровитель (например, в романе Варвары Мадоши "Ген подчинения). Начнем с того, в чем уникальность романа.

В языке романа троп на тропе, при желании можно рассортировать их по Розенталю на метафоры, метонимии и олицетворения, но суть не в этом, а в том, для чего они нужны. Они нужны, чтобы показать некоторое смещение привычных категорий, которое можно проследить во всем содержании романа: тождество, взаимную замену животного и человеческого (не знаю, может ли оценить роман, особенно сцену с родами, тот, у кого не было домашних животных), мужского и женского, живого и неживого, внешнего и внутреннего. 

Живая Крошка сравнивается с неживой крошкой:

Крошку глодало беспокойство: она никогда не терялась!..теперь она точно маленькая крошка, упавшая в узкую щель — не видит ничего дальше собственного носа, да и тот спрятан за вуалью...

Люди сравниваются с животными:

Приближается стая битерере

Курлыкающие битерере

От обилия свистящих и шипящих звуков комнаты экзекутора стали походить на растревоженный гадюшник

Стив чуть не взвился ядовитой змеей от негодования и обиды.

Гарем делится на Цветник и Плодовый сад. Дети арнов ласково называются щенятами.

Животные могут сравниваться с другими животными. Ягнята похожи на пауков:

 Все ее пятеро микроскопических отпрысков, похожие на плоских кудрявых пауков

 Города (неживые объекты) тоже похожи на пауков:

Города в ночной съёмке... светящимися пауками раскидывали широко вокруг себя золотистые сети дорог.

На змей могут походить не только люди, но и предметы:

А среди бокалов и вазочек лежал черный ошейник! Теперь в его середину был вплетен прозрачный кристалл ... Как будто маленькая черная змейка проглотила голубиное яйцо, которое оказалось слишком большим и разорвало змеиную шкуру в тонкое кружево, а издохшая змея забытым злом валялась между тарелок.

Одеяло осталось лежать на полу, как дохлый медведь. 

Ушастая прическа

Вещи или явления могут "оживать" самостоятельно, без сравнений с животными:

Шляпа махнула полями и мотнула сеткой

Приборы хищно нацелились на него

Рассвет бесшумно крался из углов

Некоторые обелиски неуверенно балансируют в ожидании ветра, чтобы наконец упасть.

Материальное может "превращаться" в нематериальное:

а издохшая змея забытым злом валялась между тарелок.

О несовершенных человеческих телах:

Их тела словно поэма, прочитанная заикой...

Нематериальное может превращаться в материальное (в предметы, животных, людей):

Внутренние миры окружающих людей цветными осколками впивались в мысли Хакисс...

Мысли прыгали, как овцы кочевников – все разнопегие, но одинаково испуганные.

Встреча прошмыгнула как пугливая мышь, оставив в душе надкусанную дыру растерянности…

Обида все еще тлела и дымилась ядом.

Привычный распорядок перекосился и неуверенно завис, как скалолаз на одной руке.

Замечу, что некоторые тропы являются "двойными": сначала ошейник превращается в змею, а потом змея - в забытое зло, или понимание сначала превращается в иглу, а потом эта игла превращается в живое существо и отращивает колючки:

Понимание давно вошло острой иглой в сердце, отрастило колючки и беспрестанно царапалось.

Бесконечное перемещение объектов из одной категории в другую ( люди - животные, живое - неживое) обычно маскируется под шутку, но не всегда.

Рон кричал. Остро, как заяц, разрываемый псами…

Если исходить из этого принципа разрушения привычных нам категорий, вполне логично то, что на первый взгляд кажется странным. Звери Крошки занимают промежуточное положение между игрушками и домашними животными, они предстают в основном как животные, но автор может и напомнить о том, что это игрушки, а иногда эти понятия просто неразличимы:

В детстве Крошка играла, представляя, что самая большая меховая подушка — это потерявшаяся Тигра, закопавшаяся в глубокий снег так, что не видно ни носа, ни лапок. А она спасла и принесла Тигру домой, и теперь, пока зверёныш спит, она, облетев сканом всю Империю, найдет тигриную маму.

Снова двойное сравнение: сначала подушка в воображении девочки похожа на игрушку, потом игрушка становится похожа на животное.

Сама Крошка занимает промежуточное положение между человеком и вещью или рукой императора, и живет в этом промежуточном положении: 

И он выставлял свою полусамостоятельную часть вон.

Крошка девочка и в то же время мальчик, пойманному арну смогли изменить пол - потому что нет ничего постоянного.

Продолжение следует.