Сталин и Мужик

— Здорово, дедуся! — громко, с чувством и расстановкой произнес голос. 

Сталин встрепенулся, откинув тонкое, мышиного цвета одеяло. В комнате никого не было. Недоуменно оглядываясь, он сел на кровати, опустив на холодный пол бледные, покрытые старческими пятнами ноги. 

— Картошку копаешь? — продолжил издеваться невидимка. 

Сталин испуганно завертел головой — было очевидно, что происходит что-то чудовищно неправильное. И дело было не только в том, что-то посмел таким тоном и такими словами обратиться к нему, Иосифу Виссарионовичу, а в том, что голос, кажется, звучал в его голове!

— Не ссы, старче, — сказал голос, словно прочитав его мысли, — это не галлюцинация. Это я тебе в голову вроде как по телефону позвонил. Ну, как по телефону… по устройству такому, специальному. Я сам его построил, — добавил голос с изрядной долей гордости. 

— Вот до чего технический прогресс дошел! — восхитился Сталин, ковыляя к письменному столу, чтоб не прерывая разговор написать записку охране, — а откуда ты мне сейчас звонишь? Из института или с квартиры? 

— Из будущего я звоню, — ехидно сказал собеседник, — из 2021 года. Так что НКВДешников ты ко мне прислать не сможешь. Руки коротки. 

— Ну и как там у вас, в будущем? — спросил Сталин, — при коммунизме? Вы победили старость и осваиваете космос? 

— С коммунизмом, сразу скажу, вышел полный облом. 

— У вас что, произошла реставрация капитализма? 

— Ах, если бы! — с горечью сказал голос, — у нас сейчас финансовая олигархия.

— Что? — взревел Сталин. 

— Ну, режим такой, специфический — когда страной напрямую управляет крупный капитал, а все государственные структуры просто имитация. Суды судят как нужно олигархам, к выборам допускают только лояльных кандидатов, по телевизору и в газетах сплошная цензура…

— Не учи ученого, — возмутился Сталин, — я прекрасно знаю, что такое олигархия. Ты мне лучше скажи, как вы такое допустили?

— В смысле мы? — удивился голос, — вообще-то это ты учудил. 

— Как я? — удивленно переспросил Сталин.

— Так ты. Вот помрешь ты, кто страной управлять будет? 

— Ну, я пока об этом не думал, — прошамкал Сталин, — да и не собираюсь пока помирать.

— Ты мне вот что скажи, мальчик Ёся, семьдесят четыре годика, — хохотнул голос, — ты что, собираешься жить вечно? 

— Лаврентий власть возьмет, — огрызнулся Сталин.

— А если Лаврентий помрет внезапно, — тогда кто? 

— Лаврентий не помрет, молодой ещё. 

— А вдруг он свинцом отравится? 

— Нэ знаю тогда! — от возмущения к Сталину вернулся акцент, — в партии надежных людей много. 

— Но популярностью они не пользуются, и народ за собой повести не смогут, — сказал голос, — что позволит любой сплоченной группе заговорщиков перехватить управление страной. А виноват в этом ты — имея колоссальный авторитет, ты спустил его в унитаз. Ты сконцентрировал в своих руках все рычаги управления страной, а потом взял и помер. После чего любой хмырь на твоем месте мог рулить страной в нужную ему сторону. 

— И что мне нужно было дэлать? — спросил Сталин, трясущими руками вытаскивая «Герцеговину Флор». 

— Полномочия делегировать. Единственный способ избежать заговоров — управлять страной опираясь на народ. Устраивать нормальное народовластие, не выжигать хлором политическую поляну, а быть лучшими в реальной, а не фиктивной политической борьбе.

— Ты мне тут контрреволюцию не пропагандируй. Никто в здравом уме власть так просто не отдаст. 

— Это ты сам так решил, гений? Тебе еще раз напомнить, сколько тебе годиков? 

— А это здесь еще при чем?

— Это здесь при том, что с возрастом не только член стоять перестаёт. Мыслительный процесс тоже идет на убыль. Ты не видишь очевидных провалов в своей логике, потому что уже давно не способен рационально мыслить. Ты начинаешь больше всего на свете ценить стабильность, отрицая всё новое, что могло бы двигать страну вперед. 

Вот скажи, зачем ты зубами цепляешься за власть? Выйди на пенсию, займись любимым делом — муравейники кипятком поливай или книжку о языкознании напиши. А если что с твоим преемником на посту не так пойдет — ты всегда вмешаться сможешь. Из могилы ты этого не сделаешь. Инфа 100 процентов.

— Хорошо! — рявкнул Сталин, — я обдумаю это. Ничэго обещать не буду…

— Раньше надо было думать, — сказал голос, — сейчас поздно уже. 

— Поздно? — холодея переспросил Сталин, — а ты не мог раньше позвонить? 

— Пробовал уже, — с горечью сказал голос, — если я звоню раньше, то история меняется, мой папа не встречает мою маму, следовательно я не рождаюсь и тебе, понятное дело не звоню….  В общем, всё сложно. 

— А сейчас ты зачем позвонил? — мрачно сказал Сталин, — поиздеваться решил? 

— Нет, зачем? — удивился голос, — я со своим коллегой Иваном поспорил. Тоже физиком. О роли личности в истории. Одной конкретной личности. Иван считает что все наши беды от того, что мы неправильного кандидата в своё время избрали, а я говорю что на его месте мог бы быть каждый — от конкретного человека ничего не зависит. 

— А я здесь при чем? 

— А ты разрешить наш спор можешь. Пока у тебя еще власть есть. Тут у тебя недавно один мальчик родился... 

На этом рукопись рассказа обрывается.