По поводу кансел-культуры

Чему я удивляюсь, когда говорят о кансел-культуре — так это тому, что ее считают чем-то новым. Хотя еще в моем детстве было понятие «бойкот», и неугодным школьникам можно было его устроить, перестав с ними общаться. Нет, со мной никогда не прокатывало — слишком многие хотели у меня списывать. Да, в общем, и ни с кем не прокатывало — солидарности не хватало. Но понятие было.

Как говорится, все новое — это хорошо забытое старое. Хохма заключается лишь в том, с какой скоростью шельмование, игнорирование и травля становятся «хорошо забытым старым». Спойлер: буквально на следующий день. Те же самые люди, которые вчера орали ором, что Джине Карано не место в «Мандалорце», потому что опять пихают в сериал баб ради феминистской повесточки, сегодня готовы за Джину лечь костьми, потому что ее из «Мандалорца» попросили.

Для человека, который хоть мало-мальски знает историю и литературу, ничего новенького в канселинге нет. Все мы помним, как заканселили Катерину за внебрачного ребенка. Американцам ближе Эстер из «Алой буквы». В Древней Греции практиковали остракизм — причем применяли его не к плохим товарищам, а к хорошим — афинская демократия боялась, что гражданин, набравшийся слишком много влияния, сможет стать диктатором. В Риме была популярна мера «лишить огня и воды» — никто не имел права делиться с осужденным пищей и водой или пускать его переночевать. В средние века применяли отлучение от церкви — а поскольку церковь в те времена выступала гарантом всех социальных отношений, человек, отлученный от нее, фактически становился граждански мертвым.

Словом, общественное шельмование и отвержение как «мера социальной защиты» — старше, чем грязь. Правда, когда не было социальных сетей, канселинг выражался в том, что заканселенных выгоняли из города на мороз, ставили у позорного столба или заставляли их всю жизнь носить позорный знак, увидев который, каждый мог в грешника плюнуть, осудить морально или кинуть какой-то гадостью.

Что же изменилось по сравнению с временами античного Рима, Крестовых походов и благочинного 19 века?

Одна, но существенная деталь. Раньше стигматизация, шельмование и прочие средства социальной обструкции целиком находились в руках правящих классов. Собственно, они были частью репрессивного аппарата, с помощью которого власть удерживала население под контролем — наравне с тюрьмами, армией, полицией и, что немаловажно, СМИ.

Но пришел 21 век, а с ним — массовый интернет, мобильные средства связи и соцсети. И консерваторы внезапно ощутили, что это такое — оказаться на другом конце палки с гвоздями и говном, которой они на протяжении всей истории колотили неугодных.

Вот в этом и состоит весь эффект новизны. «А нас-то за что?»

Внезапно оказалось, что ни социальное положение, ни богатство, ни популярность не спасут, в случае чего, от урагана помоев. Неприкосновенных нет, отхватить может и мультимиллиардер, и поп-идол, и президент США. Да, конечно, и сами консерваторы пользуются социальными сетями и организуют кампании массовой травли. Для них это дело привычное. Но все чаще и чаще им прилетает обратка в виде той же неаппетитной субстанции, которую они долго и щедро разбрасывали вокруг.

Например, не так давно актриса Келли Мари Тран была вынуждена удалить свой Инстаграм-аккаунт из-за расистского шитшторма. Является ли расистский шитшторм чем-то новым для США и массовой культуры? Нет, просто в доинтернетные времена все происходило в основном на улицах. Правые взяли свою всегдашнюю практику — и перенесли ее в интернет. В ее применении они не видят ничего предосудительного, они не называют ее канселингом — ведь во всем виновата сама Тран, она не белая, не секси и вообще плохая актриса. В отличие от Джины Карано, которая прям-таки Ингрид Бергман, только мускулистая. (Шутка. Кстати, Фейсбук начисто не отстреливает шутки и сарказм, и весь предыдущий абзац может стоить нам бана). Джине можно и нужно простить глупости, которые она месяцами несла о транс-людях, ковиде и Холокосте, потому что это свобода слова. Всегда, когда кого-то травят правые и консерваторы — это свобода слова, когда левые перехватывают их дубинку и используют закон рычага — это канселинг, первый шаг к диктатуре и ай-яй-яй, как можно!

Кстати, та скорость, с которой Джина в устах неоконов превратилась из мерзкой бабы, сунутой в сериал ради феминистской повесточки в мученицу свободы слова, могла бы научить Джину кое-чему о ее правых друзьях. Если бы Джина хотела учиться.

Я не идеализирую левых. Я выросла в СССР, в стране, которая на практике показала, как быстро левые превращаются в правых. Вот буквально щелчок, как у Таноса — и привет запрету абортов и тюремным срокам за гомосексуальность в «первой в мире свободной стране,» привет массовым репрессиям и громкому шельмованию в прессе, которое сменяется превращением в нелицо.

Но и в этом случае левые виноваты не в изобретении этих практик — а в том, что они перехватили их у правых. Не надо рассказывать, господа консерваторы, о новизне и беспрецедентности кансел-культуры: стигмат в виде алой буквы А горит на вашей коллективной груди слишком ярко.

Картинка от Barry Makes Comics: https://twitter.com/barrydeutsch