К наступающему празднику.

   Рядовой Семенчук был очень маленького росточка и стоял в строю  последним. Наверное, в каждой роте есть такой солдатик, размером с  ребёнка, обижать которого считается полным западлом. Это понимают все,  как сослуживцы, так и сержанты.

Должен сказать, что в учебном  взводе сержанты, в основном, вменяемые. Именно таким и был наш  замкомвзвода сержант Порублёв, призванный откуда-то из Казахстана.  Сержант был огромен, тренирован, свиреп, однако, отходчив, справедлив и  не злопаметен, за что ему прощалось все. За полгода учёбки, я ни разу не  видел, чтобы он кого-то ударил или унизил. Совокупность всех этих  качеств, вкупе со статусом старослужащего, делала его в наших глазах  «вторым после Бога», и слушались мы его, как папу.

Вернемся  к рядовому Семенчуку, которого на второй день армейской жизни мы дружно  перекрестили в Сёму. Надо сказать, что Сёму призвали в армию случайно.  По его рассказам, комиссия должна была признать его негодным к военной  службе по причине маленького роста. Но, военные врачи в уездном  призывном пункте были люди с юмором. Новобранцу, при измерении роста,  предложили подпрыгнуть. Сёма послушался, деревянная планка зафиксировала  рост «солдата в прыжке». Добрав, таким образом, необходимые для призыва  сантиметры, Сёма уже на следующий день озадаченно маршировал к поезду.

Солдатом  Сёма был старательным. Он, действительно, старался делать все хорошо,  но отношение к нему, всё равно, было снисходительно-покровительственное.  Наверное, тут играло роль то, что «маленькая собачка до старости  щенок». Представьте сами солдатика, который был ростом с автомат, в  большой не по размеру шинели и шапке, которая всегда висела на ушах. Ну,  прямо пацанёнок, который играет в войнушку. Чтобы казаться взрослее,  Сёма начал курить. С сигаретой он был еще смешнее. Солдатик всегда  становился в центр курилки, чтобы его не затоптали. Издали, курящий Сёма  напоминал военно-воздушного гномика, у которого из головы, почему-то,  шёл дым.

Его не обижали, даже более того, ему прощалось довольно  многое. Сам Порублёв взял над ним шефство. Сёма не грузил уголь и не  долбил ломом лёд. При «подъёме 45», ему дозволялось немного задержаться,  и одеться чуть позже остальных. Совершенно естественно, что Сёма, чисто  по-человечески, привязался к большому, сильному сержанту и искренне  оказывал ему мелкие услуги. При этом, дистанция между новобранцем и  старослужащим сержантом, всегда сохранялась неизменной. Так продолжалось  довольно долго, пока в один прекрасный день не произошел сбой.

Что  произошло в тот день с Сёмой, он и сам потом внятно объяснить не мог.  Может, не выспался после наряда, а может, просто было плохое настроение —  об этом мы уже не узнаем.

В тот прекрасный весенний день  Порублёв решил, в очередной раз, сыграть в «подъём по горящей спичке».  Все знают, что это такое. Сержант зажигает спичку, и, пока она горит,  взвод, из положения лёжа-на-койках-в-трусах, должен перейти в  встать-в-строй- полностью-одетый. Кстати, то, что спичка горит 45  секунд, является абсолютными враками. Горит она значительно меньше.

—  Взвооод! — Рявкнул сержант и, похлопав себя по карманам, не обнаружил  коробка. — Так! Сёма, спички! — Коротко бросил он ординарцу...

Сёма достал коробок, и, не отходя от койки, протянул их Порублёву.

— Товарищ сержант, возьмите спички, — вежливо обратился он к командиру.

Порублёв не услышал. В кубрик зашел уборщик со шваброй, и замкомвзвода, внезапно озаботившись, повернулся к вошедшему.

— Товарищ сержант, возьмите спички! — добавил громкости Сёма.

Порублёв, углубившись в воспитание уборщика, не реагировал.

Тощий,  маленький солдат, в огромных трусах и кирзачах, просительно протягивал  руку с коробком в сторону командира. 30 рыл взвода, накрывшись одеялами,  с удовольствием наблюдали за сценкой.

— Товааарищ сержант!!! — Крикнул Сёмен, и тут его накрыло.

Он  покраснел, надулся. В тощем маленьком теле родилось басовитое  клокотание и, из костлявого горлышка раздался рёв, от которого задрожали  стекла кубрика.

— БЛЯДЬ!!! СЕРЖАНТ!!! ГЛУШНЯК ЕБЁТ!!? ВЗЯЛ КОРОБОК, ЖИВО!!!

Мир перевернулся. Рухнули устои и обмелели реки. Моря пересохли, а звёзды погасли.

Мироздание сузилось до Бога с сержантскими лычками и твари земной, в трусах и с коробком.

Порублёв,  застыл с открытым ртом. Уборщик пошел камуфляжными пятнами и попытался  слиться с окружающей средой. В абсолютно тишине шандарахнула об пол  швабра. Это стало сигналом.
Тридцать луженых глоток взревели от  восторга. Хохот стоял такой, что уборщик перевернул ведро с водой,  которое вылилось на сапоги сержанта, добавив веселья.

Посреди этого хаоса опомнившийся Сёма, трясущимися руками вложил коробок в руки сержанта.

— Подъём сорок пять!!! — завопило Божество, чиркнув спичкой.

Взвод, не переставая ржать, полетел с коек, привычно натягивая на себя обмундирование.