Немного о своих делах - и житейских, и творческих. И фрагмент того, над чем сейчас работаю

В общем, ситуация сложилась так, что я принял решение сменить работу: уйти из преподавания в научные сотрудники. Причины тому были, но это оказалось для меня очень тяжелым решением. Сейчас мне предстоит доработать последнюю неделю, проститься со студентами - и всё, здравствуй, новая жизнь...

В таком настроении мне очень трудно писать свой текст, но я не сдаюсь. Правда, боюсь, он всё больше начинает отдавать тем, что сейчас стало модно называть "стеклом", - и хотя от задумывавшегося счастливого для ГГ и относительно открытого (с прицелом на продолжение цикла) финала я не думаю отказываться, горечи там может оказаться больше, чем я мыслил еще несколько месяцев назад.

Ладно. Не буду дальше о грустным, попробую о, возможно, интересном. Поскольку мой текст пишется как фанфик (конкретно, по "камбрийскому циклу" В. Коваленко), он несет и некоторые родовые отметины фанфикшна - вот об одной из них я и расскажу несколько слов. Есть в фанфикшне такие понятия: 1) АУ (AU, alternative universum); 2) ООС (OOC, out of character) и 3) "неканонный пейринг". Вот я и покажу кое-что из текущего фрагмента (уж п. там 3 точно присутствует, а с двумя первыми я как могу борюсь, но насколько успешно - судить не мне).

АУ - это когда мир в фанфике чем-то отличается от канонного (оригинального, описанного в произведении-источнике). Иногда существенно (например, взял фикрайтер, да и перенес канонных героев в другую страну, в другие времена или на другую планету), иногда - какой-нибудь мелочью. АУ-шные допущения иногда бывают интересными. Но плата за них - невозможность воспринимать фанфик как нечто единое с каноном. Для меня это недостаток, поэтому АУ я обычно не жалую (но тем интереснее находить удачные исключения).

ООС - это когда от канонного отличается не мир, а персонаж. В остальном - см. предыдущий абзац.

Ну, и наконец, о пейрингах. Это всего лишь кто там с кем состоит в романтических (а то и просто в постельных) отношениях. Не секрет, что один из истоков фанфикшна (я, правда, сам от него старательно отмежевываюсь, но это я, а есть явление в целом) - желание поклонников какого-то произведения переиграть личную жизнь его персонажей. Часто это вопрос сугубо личных хотелок этих самых поклонников, иногда же за такими сюжетными ходами стоит некая логика. Вот так и возникают "неканонные пейринги", когда заимствованные из канона персонажи начинают в фанфиках влюбляться, заводить романы, вступать в брак с теми, с кем в самом каноне они всё это проделывать и не думали. Как правило, такие сюжетные ходы автоматически превращают фанфик в АУ и ООС, хотя исключения и возможны.

У меня таких неканонных пейрингов получилось по меньшей мере два, однако сразу оговорюсь. 1. То, о чем я пишу, - это не история любовных отношений, а неканонные пейринги у меня порождены логикой сюжета, а не моими хотелками. 2. Я полагаю, что все-таки прошел по краешку обрыва, но не свалился в АУ и ООС.

Расскажу о том неканонном пейринге, который я сейчас изо всех сил обыгрываю: Робин Добрый Малый / ведьма Мэйрион. Кто не читал "Камбрийскую сноровку" и "Последнего рыцаря" Коваленко (и, тем более, кто не понимает разницу между Робином Добрым Малым и Робином Гудом), тот, возможно, даже не поймет, что тут вообще неканонного. Известно же: Мэрион, она же Мэриан, она же Мариан - вполне стандартная возлюбленная Робина Гуда в самых разных произведениях, как фольклорных, так и авторских. Но. То-то и оно, что у Коваленко это не так. Робин Добрый Малый (а в английском фольклоре это не Робин Гуд, а Пак, тот самый, что иногда присутствует в сюжетах у Шекспира и у Киплинга) появляется у него как по сути эпизодический (хотя местами ярко прорисованный) персонаж - прославленный мошенник, считающий себя наполовину фэйри и проворачивающий по ходу действия эпопеи несколько авантюр. А Мэйрион - юная девушка с очень непростой судьбой, становящаяся кем-то вроде Жанны Д'Арк в сражающемся с саксами бриттском Корнуолле. Правда, она у Коваленко не гибнет на костре, а, наоборот, спасенная от костра отважным рыцарем Кэррадоком, вместе с ним организует бриттское сопротивление, возглавляет освободительную армию... и попадает в бесперспективный любовный треугольник, где Кэррадок верен отвергшей его Немайн, а Мэйрион безнадежно любит Кэррадока. И никак пути Робина и Мэйрион у Коваленко не пересекаются. Да, линия отношений Немайн, Кэррадока и Мэйрион в каноне скорее второстепенна, но она так и осталась незавершенной, а конфликт - неразрешенным. Вот я и пытаюсь закончить ту историю по-своему - правда, счастливым ее окончание не получается все равно. Действие у меня происходит больше чем через тридцать лет после канонных событий, и, казалось бы, весь этот треугольник давно в прошлом - но, оказывается, это далеко не так.

Итак, обещанный фрагмент.

И тут, наконец, Танька почувствовала, что ее отпустило.
– Спасибо вам большое, господин Робин! – горячо воскликнула она. – И все-таки я должна вас отблагодарить... Вы ведь меня хотели о чем-то попросить, да?
И замерла в ожидании ответа.
– Леди... – Робин чуть замялся, странно потупил глаза. – Я вот о чем хочу вас попросить. Помогите моей Мэйрион! Помогите ей помириться с Немайн... – Робин запнулся, тут же поправился: – С вашей матушкой.
– Но, господин Робин... – неподдельно удивилась Танька. – Зачем им мириться: разве они в ссоре? Я никогда не слышала, чтобы мама говорила о Мэйрион Думнонской что-нибудь плохое. Наоборот, она восхищалась ею, рассказывала о ее подвигах...
– Значит, про монету вы не знаете, леди?
Танька посмотрела на Робина с недоумением. Переспросила:
– Про монету?
– Эх... – Робин с досадой махнул рукой.
А Танька совсем растерялась. Ни о какой монете она прежде и не слышала. Да и вообще... Оказывается, не так уж и много знала она и о Мэйрион, и даже об ее боевом соратнике сэре Кэррадоке – а ведь тот приходился Таньке двоюродным дедом. Об их подвигах – да, была наслышана, больше даже не от мамы, а от мэтра Полибия, целиком посвятившего одну из своих лекций думнонской войне. А о самих о них... Поясный портрет сэра Кэррадока висел в галерее Жилой башни, рядом с двумя другими – сэра Дэффида и мэтра Эмриса. Худощавый, широкоплечий, с пышными длинными усами, сэр Кэррадок на портрете удивительно походил на сэра Тристана, только волосы у него были темнее, без проседи, да и вообще он выглядел моложе. Говорили, впрочем, что с Танькиного отца этот портрет когда-то и нарисовали, – правда, дядя и племянник были очень похожи и лицом, и ста́тью, это признавали все. А как выглядела Мэйрион, Танька и вовсе не имела представления. Не знала она и какими Кэррадок и Мэйрион были в жизни, что за отношения их связывали, только ли боевая дружба или что-то большее. В занесенной из Думнонии песне пелось о несчастной доле Мэйрион, отвергнутой Кэррадоком, но песню ту мама не любила и, слыша ее, всякий раз говорила, что в ней много неправды. А в судьбе Мэйрион, и в самом деле, многое казалось странным, непонятным: например, почему вскоре после гибели сэра Кэррадока она ни с того ни с сего вышла замуж за Робина Доброго Малого, почему они переселились куда-то на окраину Думнонии, почему о Мэйрион с тех пор больше ничего не слышно? И вот теперь – монета, еще одна загадка.
– Господин Робин, – наконец решилась Танька. – Расскажите мне, пожалуйста, про эту монету, – и на всякий случай добавила: – Я, конечно же, постараюсь вам помочь.
Робин кивнул, задумался. Потом заговорил – нехотя, с усилием выдавливая из себя слова:
– Когда после изгнания саксов из Думнонии Мэйрион явилась на праздничный пир, она там повздорила с вашей матушкой. А монета... Это была награда ей то ли от Немайн, то ли от Эмилия – теперь уже и не поймешь. Ну, Мэйрион ее и бросила – говорят, попала вашей матушке прямо в лицо. Другую бы, наверное, за такое зарубили на месте.
– Повздорила? – удивленно повторила Танька и, только сейчас начав осознавать услышанное, торопливо, взволнованно продолжила: – Нет, я не знала об этом, правда-правда!
– Ну, вот теперь знаете, – хмуро ответил Робин.
Ошеломленная Танька долго молчала. Рассказанное Робином казалось ей чем-то невероятным, совершенно немыслимым. Нет, она знала, конечно, что у мамы были враги. Когда-то давным-давно – король Хвикке. Потом – Клидог ап Артлуис, мятежный король Кередигиона. Теперь вот – эти странные монахи, шериф Кудда, королева Альхфлед. Но чтобы мама ссорилась со своими соратниками, с истинными героями, которыми гордится вся Британия? И почему она никогда про это не рассказывала?
– Я помогу вам, конечно, господин Робин, – нарушила Танька наконец молчание. И торопливо добавила: – Вы только объясните, что мне нужно делать.
Тот сразу же кивнул в ответ.
– Хорошо, леди. Отвечу просто: помогите мне убедить Мэйрион вернуться в Глентуи. Всего лишь скажите ей, что ваша матушка не держит на нее зла.
Робин немного помолчал, затем бросил взгляд на Таньку. Наконец, он заговорил опять, уверенно, спокойно: – Не сомневайтесь, леди: я всё разузнал. Обманом это не будет точно. Но вам она поверит скорее, чем мне.