Terra Udobia или Что будет после коммунизма? (окончание)

(В помощь сельскому футурологу)

Из переписок по теме

Ответы Вадиму

          Вадим, а Вам не приходило в голову, что если будет решена проблема старения, то уж проблема с возрастным консерватизмом трудной точно не окажется?

          Упомянутое Вами моделирование бразильских компьютерщиков, показавшее якобы преимущество популяции смертных, то есть стареющих организмов, над популяцией организмов бессмертных, то есть нестареющих, можно использовать в качестве аргумента только при нескольких некорректных допущениях.

          Прежде всего, при том допущении, что популяция нестареющих организмов, в отличие от организмов стареющих, прекратит либо сильно замедлит своё размножение. Если же скорость размножения (а значит, и изменения потомков) у нестареющих организмов не упадёт, то популяция этих нестареющих организмов получит, напротив, бесспорное преимущество перед популяций стареющих, а значит, слабеющих, менее здоровых организмов.

          Повторяю: если нестареющие организмы продолжат размножаться с высокой интенсивностью, то изменчивость новых, народившихся нестареющих организмов позволит эволюции, как обычно, оставлять в живых лишь лучших. Ибо потерявшие приспособленность к новым условиям нестареющие организмы будут нормально погибать. Погибать не от старости, разумеется, а от, например, холода, голода, засухи, ураганов, хищников и т.д. Тем самым нестареющие организмы с менее совершенным геномом, погибая, будут освобождать место для нестареющих организма с более совершенным геномом.

          Что там ни намоделировали бы компьютеризированные бразильцы, но мои отвлечённые теоретизирования подтверждаются тем упрямым фактом, что на нашей планете прекрасно существует огромный и разнообразный мир одноклеточных и вирусов. Где есть высокая скорость размножения, но нет никакой старости. Сие, на мой взгляд, означает, что для процветания жизни она и не нужна.

          Кроме того, популяция стареющих и способных интенсивно размножаться организмов получит преимущество над популяцией организмов нестареющих, но в то же время и неразмножающихся, лишь при дополнительном допущении, что особи из обеих этих популяций ведут именно индивидуалистический, а не общественный образ жизни.

          Конечно, при индивидуалистическом образе жизни в нестабильных внешних условиях наиболее эффективен такой механизм выработки нужных перемен, который называется эволюцией и является активным поиском этих перемен за счёт малости промежутков постоянного, неизменного существования отдельных существ.

          И любая популяция индивидуалистических, но неспособных к размножению организмов, в меняющихся условиях действительно быстро вымрет. Но вымрет, подчёркиваю, по причине именно неразмножения, неоставления потомства. А вовсе не по причине старения-нестарения.

          Повторяю: нестареющие неприспособленные существа будут погибать со вполне высокой скоростью — как, повторяю, в огромном количестве погибают нестареющие одноклеточные организмы. Но в случае хорошего размножения нестареющих существ эта быстрая гибель неприспособленных будет содействовать эволюции, адаптационному отбору, эффективному выживанию и оставлению потомства. Как это происходит, напоминаю, с бессмертными, но быстро размножающимися микроорганизмами.

          Впрочем, всё описанное выше касается, как отмечалось, только того случая, когда члены популяции ведут именно индивидуалистичный, необщественный образ жизни. Если же нестареющие существа стали уже частями общественного надорганизма, то им можно либо меняться крайне медленно, либо вообще не меняться.

          Например, термиты, родственники тараканов, за последние 250 миллионов лет практически не изменились, не эволюционировали (отпечатки их далёких, но очень похожих на них предков находят в древних осадочных отложениях и в янтаре). Постоянно нуждаясь в высоких температуре и влажности воздуха (которые имели место на Земле в юрский и т.п. периоды, то есть в периоды зарождения термитов как общественных насекомых), термиты тем не менее сегодня существуют даже в пустынях, то есть в местах с очень сухим воздухом. В том числе и в Средней Азии, где зимой температура иногда надолго опускается ниже нуля.

          Кстати, у общественных насекомых очень медленно (по масштабам мира насекомых, где средняя продолжительность жизни не превышает года) воспроизводится ещё и сам геном: ибо пчелиная матка живёт в среднем шесть лет, а царица муравьёв — целых двадцать.

          Повторяю: общественным образованиям типа сообществ термитов, муравьёв, голых землекопов и пр. можно уже вообще не меняться. Тем самым они будут вполне успешными даже при условии, наверняка некорректно заданном бразильскими компьютерщиками: бессмертные, нестареющие организмы с минимальным по интенсивности размножением.

          Ну и, наконец, в тексте "Терра Удобия" речь идёт не о таких безмозглых организмах (ничего тем не менее не потерявших бы от нестарения), как дикие общественные животные, а о людях с их разумом и с орудиями. А также об их ещё более совершенных потомках — людях-машинах.

          Я ведь специально дал тексту название "Терра Удобия" — тем самым пытаясь обратить внимание читателя, что в будущем всё обязательно станет максимально удобным, взаимопритёртым. То есть при необходимости без проблем изменяемым в нужную сторону (например, повторяю, возрастной консерватизм биологических людей наверняка окажется хорошо управляемым, подавляемым. А уж у людей-машин так и вообще отсутствующим).

          Жалко, что Вы не обратили на этот нюанс внимания. И завели речь про эффективность чисто эволюционного приспособления к изменениям среды у неразумных индивидуально живущих организмов.

          Повторяю: свет не сошёлся клином на данных индивидуально живущих смертных многоклеточных, в мире широко представлены и другие — бессмертные одноклеточные — существа, имеющие ничуть не менее эффективные механизмы противостояния изменениям внешней среды.

          Бразильские компьютерщики были вправе проигнорировать указанный факт, они были вправе сосредоточить внимание на любых выбранных моделях — в том числе и на конкуренции индивидуально живущих неразумных неразмножающихся организмов. Но Вы-то читали в "Терре Удобии" совсем про другие образования.

          И очень печально, что именно "Терра Удобия" оказалась причиной Вашего, Вадим, первого озарения:

          "Лозунг "Каждому по потребностям" я воспринимал как удовлетворение именно всех потребностей каждого человека. А потому рисовал себе коммунизм как "райское" состояние, достигнуть которого можно только в далёком будущем.

          Но, действительно, откуда такая иллюзия? Ведь распределение продуктов общества по потребностям возможно при любом объёме общественного продукта. Другой вопрос, насколько полно потребности индивида будут удовлетворены?"

          На всякий случай ещё раз подчеркну, уважаемый Вадим, что коммунизм характеризуется в первую очередь вовсе не потребительским изобилием. А демократией в экономике.

          Тем не менее потребительское изобилие при коммунизме, скорее всего, будет реализовано очень широко. И оно, конечно, станет выглядеть вовсе не так печально, как нарисовано в Вашем озарении: мол, распределение начнёт осуществляться просто с ориентацией на потребности (в смысле — всё то, что не является предметом потребности, распределяться не станет; иными словами, в круг распределения будут включены одни лишь блага, а не, слава КПСС, всякий мусор). Но эти потребности, дескать, совсем не обязательно окажутся удовлетворёнными полностью.

          Однако разве неполное удовлетворение потребности можно назвать потребительским изобилием? Изобилие предполагает именно полное удовлетворение потребности, то есть устойчивое наличие потребительских излишков.

          Конечно, как отмечалось в "Терре Удобии", потребительский коммунизм в плане производства не будет всесильным — то есть окажется ограничен законами материального мира.

          А значит, коммунистическое общество не сможет удовлетворять потребности в принципиально ограниченных ресурсах типа природных алмазов по тысяче каратов, типа картин Леонардо, типа дворцов-музеев вроде Лувра или Сан-Суси, типа звезды по имени Солнце (у кого-нибудь, глядишь, возникнет потребность погасить его или отбуксировать в другую галактику) и т.п. Равным образом коммунистическое общество не сможет удовлетворять потребности в несуществующих ресурсах типа поста диктатора Вселенной, ступы Бабы-Яги, машины времени, карманного ликвидатора материи и т.д.

          Но зато коммунистическое общество сможет полностью удовлетворять такие потребности, предметы которых сегодня, увы, ещё ограничены. То есть потребности в удобных многокомнатных квартирах в многоэтажных домах, потребности почти в любой еде, потребности практически в любых автомобилях, в космических путешествиях, в искусственных тысячекаратных алмазах и т.п.

          Ибо размножение перечисленных благ, повторяю, не противоречит природным законам. И при достаточном развитии орудий всё это можно будет произвести в нужном количестве.

          Что касается Ваших слов

          "Но что же окажется стимулом к работе, если распределение общественных благ перестанет зависеть от вклада индивида? Кроме насилия или тотального зомбирования в голову пока ничего не приходит".

то Вы, судя по всему, просто недостаточно гостеприимно приглашали в свою голову ответы на интересующие Вас вопросы.

          Во-первых, в самих по себе насилии и тотальном зомбировании ничего смертельно страшного — нет. Тут всё зависит от тех целей, для достижения которых употребляются данные действительно не шибко приятные средства.

          Например, только насилие может остановить абстинентного наркомана, рвущегося любой ценой добыть новую дозу. А тотальное зомбирование вполне приемлемо для подъёма народов типа евреев или славян на сопротивление войскам чистокровных арийцев.

          Впрочем, как уже написано в "Терре Удобии", при коммунизме в полезных для общества целях (вопрос об этой пользе станет решать, понятно, само общество), скорее всего, будут применяться и куда более радикальные средства, чем насилие или тотальное зомбирование — например, подключение к управляющему устройству (мозгу) отдельной особи особого "влюбителя" в полезную для общества деятельность.

          Во-вторых, для стимуляции к общественно полезной деятельности вполне подойдут и другие средства — если можно так выразиться, "нематериального", некорыстного характера.

          Вспомните замечательную реплику одной из героинь оперетты "Летучая мышь": "Господин директор, я люблю театр настолько, что готова играть у вас самые больши́е роли за самое маленькое жалование".

          Да и в Древнем Риме времён республики люди, занимавшие главные общественные посты, почти всегда платили народу за эту честь — то есть за честь занимать общественные посты — устройством на личные средства массовых пиров, празднеств, хлебных раздач и гладиаторских боёв.

          А что заставляло лично Вас, Вадим, тратить силы и нерабочее время на популяризацию теории относительности, на создание теории тренировки и на решение загадок подъёма штанги от груди? Никто ведь не давал Вам за это ни денег, ни карточек на получение дефицитных продуктов.

          Так что, полагаю, стимулы, подобные указанным выше, вполне могут быть использованы и при коммунизме, когда исчезнет надобность добывать хлеб насущный в поте лица своего. То есть органические люди и их наследники-машины продолжат стремиться либо заслужить результатами своей деятельности всеобщее одобрение, либо просто удовлетворить свой исследовательский инстинкт решением очередной заковыристой природной или технической задачи.

          Что же касается механического, отупляющего труда, то он, понятное дело, будет полностью поручен в Стране Удобии механизмам, не реагирующим на тупость этого труда.

          Во втором пункте своих возражений Вы, Вадим, написали, что

          "Демократия в экономике, в отличие от политической демократии — это, на мой взгляд, далеко не лучший способ управления производством. Потому как очень сложно совместить цели большинства работников с достижением эффективности производства".

          Я согласен с Вами в том плане, что для нормального функционирования демократии её субъекты должны созреть: например, в негражданском, в незрелом обществе демократия чаще всего используется либо для отказа от неё (диковатые люди голосуют за свёртывание самоуправления, за несменяемость вождя и пр.), либо — что гораздо хуже — в разрушительных целях. То есть демократический процесс иногда является затравкой, например, к гражданской войне.

          Но в "Терре Удобии" написано всё же не о нынешних полудиких временах, а о довольно далёком будущем. То есть я хорошо понимаю, что сегодня для демократии в экономике на нашей планете места ещё почти нигде нет. И потому попытки всюду ввести её, скорее всего, закончатся плачевно.

          Мало этого, на большей части нашей планеты нет места даже для демократии в политике (как наглядно показывают примеры Китая, России, Ирака, Афганистана и т.д.).

          Но ведь там, где демократия в политике всё же есть, люди, как правило, добиваются максимальных на сегодня трудовых и жизненных успехов. Так что если субъекты демократии уже созрели, то она, политическая демократия, даёт максимальные (из имеющихся пока) стимулы к созданию эффективного производства и управления им.

          Ещё бо́льших успехов люди, несомненно, будут добиваться при демократии в экономике. Этому уже имеются кое-какие материальные подтверждения вроде израильских кибуцев или американских предприятий, в рассрочку проданных трудовым коллективам в рамках государственной программы ЭСОП.

          (Если хотите, могу выслать книгу некоего Джека Стэка "Алхимия прибыли", в которой описывается история создания и бурного развития одного из таких предприятий, организованного на развалинах обанкротившегося ремонтного подразделения американского автостроительного гиганта "Интернейшнл харвестер".)

          При появлении достаточного навыка общественного взаимодействия (который, не спорю, вырабатывается у современных взрослых людей с немалым трудом) сохозяева начинают вполне адекватно оценивать выгоды тех или иных проектов совместных действий. И почти всегда выбирать проекты, направленные на умножение общего богатства, а не на примитивную растащиловку.

          А вот ещё один аргумент в пользу того, что людей сильнее стимулируют именно общие, именно коллективные достижения: хотя мне жутко не нравятся футбол и хоккей, я всё же не могу не признать, что радости от общих побед в этих видах спорта у людей гораздо больше, чем от индивидуальных побед в моей любимой тяжёлой атлетике. Вспомните, как долго (на мой взгляд, даже неприятно долго — но вряд ли стоит подозревать больши́х спортсменов в тотальном гомосексуализме) обнимаются и вешаются друг на друга после каждого забитого гола футболисты и хоккеисты.

          В четвёртом пункте своего сообщения Вы возразили мне:

"...я категорически несогласен с утверждением, что будущее человечества небиологично. И, напротив, уверен, что биологичным окажется будущее не только человечества, но и самих машин.

          Создание механических роботов и стремление наделить косное железо интеллектом — сие всего лишь временный этап в развитии человечества. Ибо делать то, что возможно на данном этапе, — это самое примитивное занятие.

          За миллиарды лет эволюции природа создала наиболее совершенный механизм формирования думающих (или просто двигающихся) существ, отбрасывать который просто глупо. Сие всё равно что заново изобретать велосипед.

          Вот когда человечество всерьёз доберётся до модификации генома живых организмов и заменит случайное изменение генов на направленное — только тогда оно за годы начнёт добиваться того, для чего природе потребовались миллионы лет. И доведёт биологические организмы до совершенства.

          Появятся машины с КПД выше любых механических двигателей, не ржавеющие, с авторегенерацией и даже с саморазвитием и с самообучением".

          Вадим, Ваше ссылка на миллиардолетнюю биологическую эволюцию, на первый взгляд, выглядит весомой.

          Но по-настоящему полновесным аргументом в пользу перспективности органических структур в сравнении со структурами неорганическими было бы следующее утверждение: у природы имелось несколько способов создания самоорганизующихся структур, и она устроила между ними соревнование, в результате которого победила именно органическая основа жизни.

          Однако это утверждение, увы, не соответствует действительности. Ибо на создании органической жизни природа сосредоточила свои ресурсы сразу, изначально. То есть никакой конкуренции с неорганикой в этом плане не было.

          Судя по всему, природа создала органическую жизнь только потому, что просто ограничена в возможностях. То бишь путь сотворения сразу неорганической жизни для косной природы либо вообще закрыт, либо существенно более труден, чем путь сотворения органической жизни.

          Что, в общем-то, совершенно обычное явление: корабли изначально делались из дерева, но самыми совершенными на данный момент являются корабли из углепластика; оружие сначала было каменным, потом медным, потом бронзовым, потом стальным. То же самое касается и самолётов (от дерева к алюминиевым сплавам и к тому же углепластику), и средств письма (от песка на берегу или каменной стены к экранам компьютеров), и запоминающих устройств (от абака к чипам), и источников света (от костра или лучины к светодиодам) и т.д.

          Законы развития технических систем, обнаруженные Г.С.Альтшуллером, свидетельствуют именно об этом: каждая система, в набор характеристик которой в числе прочего входит и основной её материал, рано или поздно устаревает и заменяется новой системой с её новым материалом.

          Вадим, если использовать в качестве основного материала для конструирования наших потомков водные растворы белков, то придётся отказаться от подавляющего числа полезных для функционирования технической системы физико-химических эффектов типа передачи сигнала со скоростью света (по органическим же нервным волокнам он передаётся со скоростью 50 м/сек), магнитной индукции, сверхпроводимости, сверхтекучести, когерентного излучения и пр.

          Что же касается регенерации (саморемонта), то у небиологических устройств последняя вполне достижима. Ибо для её осуществления нет никаких природных запретов. Обучение (установка программ и прочая запись информации) уже у нынешних неорганических устройств происходит в миллионы раз быстрее, чем у биологических образований. А для самообучения, для самостоятельных исследований также нет никаких принципиальных препятствий. Равным образом таких препятствий нет и для самосовершенствования, для самоперестройки неорганических устройств.

          В заключительном пункте возражений Вы написали мне следующее:

          "Ну и, наконец, у Вас вырисовывается просто жуткая картина будущего. Сплошная утилитарность, а ради чего — непонятно. Сильно сомневаюсь, что естественное развитие общества ведёт именно к этому мрачному состоянию. Не хочу пускаться в дискуссии по данному поводу, но если Вы окажетесь правы, то хорошо, что

          "...жить в эту пору прекрасную
          Уж не придётся ни мне, ни тебе...""

          Опасаюсь, что буду выглядеть в Ваших, Вадим, глазах как Фантомас, похоронным тоном попенявший журналисту Фандору: "Ты посмел назвать меня мрачным убийцей — меня, весёлое и жизнерадостное существо...", но всё-таки возражу на упрёки в якобы мрачности будущего, нарисованного в "Терре Удобии".

          Да что же мрачного Вы обнаружили в картине мира, где почти полностью отсутствуют смерть, старческое угасание, соматические и психические болезни, социальная несправедливость, физические уродства и мучительный труд — и где, обратным образом, жителей переполняют азарт исследований, нескончаемый оптимизм, поддержка каждого — миллионами?

          Члены общества будущего, как отмечалось в "Терре Удобии", станут жить ради получения мощного, зубодробительного и заслуженного наслаждения от всевозможных побед над тем, что будет всё меньше и меньше мешать обществу обрести всё бо́льшую и бо́льшую устойчивость в нашем Мире.

          Обо всём этом вроде бы достаточно внятно написано и в "Терре Удобии":

          "1. Люди всегда хотели как можно меньше работать и как можно больше получать — и это будет достигнуто...

4. Люди всегда хотели индивидуальных здоровья и бессмертия — и члены общества получат как железное здоровье, так и бессмертие (хотя случайные, травматические смерти, понятно, продолжат происходить).

5. Люди всегда хотели быть сильнее и умнее — и это будет достигнуто за счёт их сначала слияния с машинами, а затем и окончательного превращения в машины...

7. Люди давно мечтают о собственном совершенстве, о резком духовном подъёме общества — и эта извечная мечта наконец реализуется, поскольку машины могут быть неограниченно альтруистичными, высокодуховными и т.д...

          ...Причём превратившись [в машины] именно по собственному желанию — желанию не болеть, не стареть, не терять драгоценное время искромётной, взахлёб феерической жизни на сон, быть максимально неуничтожимыми, участвовать в сверхдолгих акциях типа дальних полётов по космосу, увеличить интеллект, силу, выносливость, быстроту, альтруизм, интерес к решению сложных проблем, способность безнаказанно получать максимум удовольствия и т.д.

          ...Когда всё то, о чём мы, современные люди, можем только мечтать, — вечное здоровье, невероятное расширение познавательных возможностей, счастье от правильных, от безопасных для нас самих и для общества действий и т.д. — будет достигнуто...

          ...Мир этот оказывается наполненным пониманием всего на свете, феерическим оптимизмом, радостью от постоянно происходящих побед, ощущением поддержки массы друзей и пр."

          Скорее всего, Вадим, Вы просто сами были слишком мрачно настроены при прочтении моего, несомненно, максимально оптимистического текста.