Он юнга-5

Выкатываемся из Вентспилса.
По-прежнему качает, что бы наверстать упущенное время врубаем дизель.
Снова вода и ветер. Облака висят низко и начинает сеять мелкий дождь. Вместе с ветром состояние не очень. Прямо скажем не Адриатика.

Снова сутки нарезаны на вахты. Наверху нас двое. На штурвале Саня, я, как обычно, на шкотах. Рулить не доверяют. Практики нет, это уже потом, после сдачи экзаменов, первый раз посадили за штурвал, а сейчас только паруса.

За ночь в порту более-менее выспался. Еще бы погоду получше. К концу вахты основательно промокаем. Сушиться негде, так сырой и хлюпающий носом, валюсь спать.
Тогда впервые понял, почему моряки исторически пили ром и грог. А чем еще, черт возьми, в море греться?
Поерзав, сворачиваюсь в клубок, не смотря на грохот дизеля и холод все-таки засыпаю.
Просыпаюсь от крика.
- Аврал, все наверх! Вскакиваю, грохоча сапогами выбегаю наверх. Ого! Разыгралось то как…
Майнаем стаксель. Нос лодки сильно зарывается в волну и нас окатывает водой, работаем как бешенные, мокнуть неохота. Каждая волна выливает на голову несколько ведер воды. Ставим штормовой стаксель и берем рифы на гроте.
Сна ни в одном глазу. Садимся перекусить бутербродами и традиционным чаем со сгущенкой.
Меняем ребят. Снова кругом море, волны, низкое небо.
Вдали видим точку. Точка сливается с горизонтом, но видно, что это корабль, который мчится в нашу сторону. Через несколько минут в бинокль определяем это вояки, морские пограничники.
Военный корабль в море – одно из самых красивых зрелищ.
Мощность, скорость, лаконичность. Белый бурун из-под форштевня, погранец, как бы “висит” на винтах, мощность его машин громадна, они толкают корабль, на волне он прыгает как лягушка, выскакивает до половины и ловит следующую волну. Он не подыгрывает ей, а подминает под себя и море расступившись, пропускает корабль покорно подставляя следующую волну под хищный, стремительно летящий корпус.
Поравнявшись с нами, пограничник делает полукруг и ложится на параллельный курс. Скинув ход оседает в волнах. Между бортами метров 20-25.
- Доброе утро, доносится до нас металлический голос командира, он говорит в мегафон, стоя на ходовом мостике.
Машем в ответ рукой, в качестве приветствия.
- Прошу капитана подняться наверх!
- Володя! Просят наверх, кричу в каюту. Кэп поднимается в кокпит, здоровается с командиром пограничников.
- Здравствуйте, капитан, откуда и куда идете?
- Идем из Риги в Клайпеду, заходили в Вентспилс, отвечает Володя.
- Спасибо, счастливого плавания!
Командир пограничника отдает команду, взревев машинами, катер прыгает вперед и через несколько минут это снова точка на горизонте.
Машем ему руками. Мы встретились в море. Профессиональный моряк и мы, яхтсмены – “пижоны” и “джентльмены” от моря. У него это труд, служба. У нас хобби.
Но было чертовски приятно наблюдать морскую вежливость и соблюдение традиций, отношение, как равного к равным. Флот- всюду флот и традиции в нем, не последнее дело. 

- Кранцы за борт, одерживай!
Володя спрыгивает на пирс Клайпедского яхт-клуба. После всех злоключений мы таки доехали до него.
Погода испортилась окончательно. Низкая облачность, сумасшедший ветер с дождем и не хилая волна.
Кэп идет регистрировать заявку на участие в гонках. Приходит через час, злобный. Пролетели мы. Час назад закончилась регистрация. Опоздали.
Честно говоря, в тайне, я рад этому, ибо снова идти в море да в такую погоду, совершенно не в кайф. Хочется нормально отоспаться на ровном киле и желательно без авралов.
Вида, однако, не подаю, вместе со всеми сожалея о невозможности поучаствовать в гонке.
Похоже я не один такой. Экипажу хочется посидеть в кабаке, выпить водки, погулять по городу.
А море… да фиг с ним, и с морем, и с соревнованиями. Нам обратно в Ригу еще несколько суток шлепать и вообще море это масса бесноватой, злобной воды, холодной и мокрой на ощупь.

Нам дают отмашку, мы должны выйти из акватории клуба, выпустить яхты участвующие в гонке, а уж потом по человечески, ошвартоваться на освободившемся в месте.
Выходим в устье реки. Там творится черте что. Огромное количество яхт крутится на фарватере, непрерывно меняя галсы. Ветер такой силы, что несчастные лодки идут практически боком.
В дополнении ко всему в порт входит танкер. Представляю, как сейчас матерятся его судоводители.
Деться с фарватера они никуда не могут, а яхты, крутящиеся под форштевнем у парохода могут вывести из себя кого угодно. Льет дождь. Эдик и я на вахте. Сидим на шкотах
Подвахта внизу. Любопытный Валерка, в нарушении закона, не задерживаться на трапе, высунулся до половины из каюты, как суслик из норы.
Внезапно слышим громкий туманный сигнал, одновременно видим как Валерка, в ужасе обмякнув, сползает в каюту с круглыми глазами.
Первая мысль, он увидел что-то страшное. Видимо на нас прет кто-то большой. Судя по всему, мы мешаем танкеру и сейчас он нас подомнет форштевнем и утопит как котят в ведре.
Не бросая шкоты, в ужасе вертим головами, как сороки. Кэп не выпуская штурвала, умудрился обернуться вокруг себя на 360 градусов. Странно, но танкер далеко, мы ему совершенно не мешаем.
Что за черт?! Кто подал сигнал?
Ситуация прояснилась уже у пирса. Оказывается внизу, в каюте, Саня отыскал рожок для подачи противотуманных сигналов. Рожок сделан из меди. Если грамотно подуть, то из него можно извлечь необыкновенный по мощности и омерзительности звук.
Покрутив рожок в руках, Саня вылез с капитанского места и увидел нижнюю половину Валерки, торчащую на трапе.
Возмутившись столь наглым нарушением правила “на трапе не стоять” и припомнив спертое одеяло, мерзавец подкрался, прислонив к заднице Валерыча медную дудку от души набрал воздуха и дунул….
Получив немеряно децибел под хвост, Валерка облачком стек в каюту и легким туманом осел возле гальюна.
Именно это мы и наблюдали с палубы. Правда для нас картина выглядела более страшно.  Так, хохоча, швартуемся к пирсу. Приехали. Впереди три дня отдыха. 

P/S. На этом цикл рассказиков про яхту заканчивается. 

Как-то больше тогда не написалось, а сейчас продолжать уже нет смысла.

Пару слов о ребятах, с которыми ходил в море, что бы логически завершить эти рассказы.

Через год после этих событий, я ушел в армию, а когда вернулся, это была уже совсем другая страна. 

С ребятами из экипажа почти не виделся, иногда заходил в клуб по старой памяти и узнавал новости.

Кто-то уехал из страны, кого-то уже не стало.

Генка кмс по парусу, бросил спорт. Его брат, тоже яхтсмен, утонул, решил поднырнуть под буями ограждения, запутался и не выплыл. Генка после этого не мог видеть яхты. 

Игорь Ш, отличный мужик, мы поддерживали с ним контакт, в новое время так себя и не нашел. Сильно пил, брался за любую работу. Несколько лет назад я помогал ему вернуть права на машину, отобранные у него по пьяному делу. Пару лет назад Игорь умер, пошел после пьянки на физически тяжелую работу, вот сердце и не выдержало. 

Володя наш кэп, утонул прямо в яхт-клубе. Яхта была пришвартована к пирсу. Он ночью вышел на палубу, поскользнулся, упал за борт, ударился головой, потерял сознание и захлебнулся в двух метрах от берега, трое детей остались сиротами.

Состав клуба поменялся, теперь это закрытая территория, лодки находятся в частных руках, и просто так в клуб уже не зайдешь.

Я еще при СССР, сдал экзамены на яхтенного рулевого, несколько раз сходил на гонки, стал бронзовым призером на чемпионате республики в составе экипажа крейсерского однотонника, вместе с Игорем Ш (тогда он ходил нашим старпомом).

Сейчас мне примерно столько, сколько было ребятам из нашего экипажа.  Им же теперь за 80 лет. Время летит быстро, но остается память о хороших людях, с которыми когда то свела судьба.