Формула Распутина. Препубликация 31-й главы

Глеб ещё долго болтался меж явью и сном. Как на повторном сеансе, перед глазами мелькали всё те же странные видения – бородатый старец с пулевым отверстием во лбу, жвачка, зачем-то прилепленная к столу нерадивым студентом, да пепел, подобно снегу кружащий над Крестовским островом.
Или это только казалось, что долго? По крайней мере, доктор успел заглянуть Глебу в рот, изучить состояние зрачков и обшарить его всего фонендоскопом.
- Дышите, – раз за разом повторял эскулап, – Не дышите…
Напоследок он приложил руку к вспотевшему лбу пациента и удовлетворённо крякнул.
- Температуры нет, пульс в норме, – повернувшись в сторону, отрапортовал доктор, – Идёт на поправку ваш герой.
- Сколько ему ещё? – ответили знакомым голосом, – Неделя? Месяц?
- Шутить изволите, ваше превосходительство?! Дня два-три! Лёгкая контузия! – покосившись на Воронцова, доктор просиял, – Очнулись, Глеб Семёнович? Ну-с, тогда оставлю вас. Вы уж не утомляйте его, Кондратий Петрович. Очень надеюсь на ваше благоразумие.
«Ага! – мелькнуло у Глеба сквозь тающее забытье, – Начальство пожаловало! Генерал Арефьев собственной персоной»
Меж тем их превосходительство поправил наброшенный поверх мундира халат, чинно пригладил редеющую седину и присел на соседнюю койку.
- Светило! – он кивнул на закрывшуюся за доктором дверь, – Ты, Глеб, ценить должен и врачей слушаться! А то знаю я тебя…
- Петрович, давно я тут? – едва слышно простонал Глеб, – Число сегодня какое?
Слова давались тяжко, срываясь на хрип, нещадно лупя по темечку тугой барабанной дробью.
- Я тоже рад тебя видеть. Для приветствия можешь не подниматься.
- Твою ж мать! Число какое?!
- Второе, Глеб. Не кипятись, тебе вредно.
- Хоть января-то?
- Хм… Что-то помнит… Января, января. Тебе год напомнить?
- Да пошёл ты!
- Что ещё помнишь? Кроме месяца?
- В общих чертах… Ехал от Плевицкой на Петроградку… Тебе ж, небось, доложили всё?
- Не только мне, – Петрович вздохнул, – Наверх пришлось докладывать… Устроили, понимаешь, салют новогодний, а мне отдуваться!
- Впервой, что ли? У тебя ж с Разумовским вась-вась…
- Какое там… Он злой был, что собак свора, орал на меня в телефон, как на салагу желторотого, будто это я в тебя гранату швырнул…
- Что с придурком тем? Вы его взяли?
- Взять-то взяли…
- Что говорит?
- Ничего не говорит. Нет у нас, Глеб, специалистов, чтоб подобные допросы проводить. По штату не положено, – генерал перекрестился, – Из него сейчас ангелы господни чистуху выколачивают. Три дырки в голове! Мне бы твою прыть!
- Странно, – Воронцов нахмурился, – Я стрелял по ногам…
- Глеб, тебя никто ни в чём не обвиняет.
- Какого… шмеля мохнатого ты мне мозг пудришь?! Говорю же, по ногам стрелял!
- Твои маслинки, Глеб. Экспертиза уже была.
- Вот уж… не было печали…
- Плюнь, Глеб. Ты лучше скажи, кто знал, что ты к Плевицкой едешь?
- Да всё управление знало. Гиббон наш с самого утра вокруг меня крутился, хотел, чтобы я автограф…
- Не чтишь ты субординацию, Глеб! Не гиббон, а Антон Викторович! В крайнем случае, полковник Ковальчук!

Формула Распутина